Я толкнула пальцем ноги уже пустую бутылку, и она снова вернулась ко мне. Я дернула ногой несколько раз, и бутылка с грохотом покатилась по паркету в сторону от меня. Врезавшись в стену, она разбилась. Достигнув с помощью алкоголя непередаваемого состояния полного пофигизма, я наконец смогла ненадолго успокоиться. Сидя на полу, облокотившись спиной на кровать, потягивая оставшуюся жидкость в стакане, мне было плевать, как я выгляжу и что мне пришлось пережить несколько часов назад. Зло стерев со щеки слезу, я поняла, что размазала по лицу косметику. Нужно было встать, умыться и принять жизнь такой, какой она была. А хотелось лишь сидеть, спрятавшись в этом номере и пить водку. Еще несколько минут я жалела себя, смакуя свою несчастную жизнь, но, наконец, встала, и, пошатываясь, направилась в ванную. По дороге под ногой что-то хрустнуло, и стопу пронзила боль. Отшвырнув ногой попавший под нее осколок стекла, и не замечая, что оставляю кровавый след на полу, я добралась до ванной и присела на край широкого джакузи.
В номере хлопнула входная дверь, и я услышала стремительные шаги. А ведь так хотелось побыть одной! Я прикрыла глаза, млея от звука струящейся воды, весь остальной мир куда-то отступал. В ушах стоял шум, но не тот, что меня пугал. Скорее всего, я просто теряла сознание, проваливаясь в глубокую темную воронку.
— Какого черта здесь происходит? — голос Алекса был слишком громким, и я невольно поморщилась.
Меня подхватили на руки, усугубив головокружение, и снова вернули на кровать. Несколько минут спустя ноги коснулось что-то мокрое и холодное. А потом я уже не помнила ничего.
Я проснулась с раскалывающейся от боли головой и твердым намерением умереть прямо сейчас.
— Что голова болит? — от издевательского голоса Алекса меня еще больше замутило. Жизнь показалась полным дерьмом, а Алекс одной из худших ее сторон.
— Пожалуйста, потише, — я прикрыла уши руками, — дай мне попить. Во рту пересохло.
— Ничего странного учитывая, как ты вчера чудно расслабилась, — несмотря на издевательский тон, все же моих рук коснулось что-то стеклянное и холодное. Вода! Я припала губами к живительной влаге и осушила стакан несколькими глубокими глотками.
— Полегчало? — мужчина с улыбкой за мной наблюдал, но в этот момент мне было совершенно все равно, что я лежу перед ним почти голая, в одном белье, не скрывавшем практически ничего.
— Что вчера было? — мой голос был слегка хриплым, пришлось несколько рас кашлянуть, чтобы привести его в норму.
— Типичный вопрос заправского алкоголика, — Алекс широко улыбнулся, — а ты совсем ничего не помнишь?
Я напряглась, стараясь вызвать в памяти хоть что-нибудь не такое мерзкое, как картина убийства, но в голову пришло лишь воспоминание о пустой разбитой бутылке и резкой боли. К слову, боль все еще не проходила, и я отбросила покрывало, чтобы лицезреть на стопе толстый слой бинта, доходящий почти до щиколотки.
— Пришлось позвать одного из наших парней. Он наложил швы. Кстати, после той лошадиной дозы алкоголя, что ты в себя всосала, обезболивающее не понадобилось.
— Это все? — с надеждой спросила я.
— Если ты о том, не воспользовался ли я твоей наивностью и беспомощностью, то, разумеется, да. Тебе было бы не слишком удобно спасть в окровавленной одежде. И теперь у тебя от меня нет никаких секретов, зато у меня от тебя осталось кое-что на память.
Я всмотрелась в его лицо, с ужасом обнаружив там три достаточно глубоких царапины, идущих от лба, через переносицу, до правой скулы. Увидев мой виноватый смущенный взгляд, Алекс не унимался:
— Ты блюдешь себя даже пьяная вдрызг. Интересно, на что же ты способна трезвая и в приступе животной страсти. Я весь в предвкушении.
— Даже не мечтай! — резко бросила я.
— Так я и думал, — Алекс наигранно вздохнул, потом внезапно склонился ко мне и поцеловал в нос, — надо было пользоваться моментом, но я оказался слишком благороден для этого. Есть хочешь?
Неожиданно для себя я почувствовала голод и желание подкрепиться.