— А это интересно?
— Когда играет Ларионов — всегда интересно.
— Ладно, пойдем на Ларионова. Ты зайдешь за мной?
— Обязательно.
У Славы оказались свободные билеты, и Алена, помня о недавнем споре с дядей, рискнула его пригласить на матч. Евгений Евгеньевич неожиданно согласился.
— Скоро ты меня и камни заставишь переваривать, — пошутил он.
— Вегетарианцы в наш век обречены на вымирание.
— Вы, Слава, такого же мнения?
Слава пожал плечами.
— Лично меня парниковые огурцы не устраивают.
— Людвиг Фейербах сказал: «Человек есть то, что он ест». С этой точки зрения духовная пища, которую вы каждый день потребляете, представляется мне малокалорийной. — Евгений Евгеньевич остановился напротив Славы и щелкнул подтяжкой. — Или, может, я ошибаюсь?
Слава, смешно наморщив лоб, молча переваривал вопрос. Спорт под таким углом зрения он не рассматривал.
— Я могу ответить только за себя.
Евгений Евгеньевич кивнул, соглашаясь.
— И хоккей люблю, и он в какой-то мере для меня творчество. Поле — это шахматная доска, это чертеж машины, которая вот-вот должна прийти в действие.
— Хорошо, — сказал Евгений Евгеньевич. — Но вы ведь учитесь, мечтаете стать журналистом. Так кто вы? Журналист или хоккеист? Совмещать несовместимое трудно, почти невозможно.
— А я пытаюсь, — скромно сказал Слава. — Ведь драма спорта в том, что рано или поздно с ним приходится расставаться, как летчику со штурвалом, как балерине со сценой, и надо найти достойный заменитель, найти смысл в другом, а я хочу продолжить борьбу за шайбу даже тогда, когда настанет время смотреть на нее с трибуны. Спортивный обозреватель…
— Вам повезло, — улыбнулся Евгений Евгеньевич. — У вас четкое представление о своих возможностях и их претворениях в жизнь.
— Основная задача — обезопасить свои ворота.
— А может быть, забить гол?