— Наверное, ребята пошли за дровами, — сказал он, оглядываясь вокруг.
От костра веером расходились следы. Прошел час. Тревога стала закрадываться в сердце Данилы. Овчарука и Бориса все не было.
— Странно, — сказал он и посмотрел на Варю. — Может быть, они записку оставили? Не видели?
Варя покачала головой:
— Что-то случилось… Болит сердце.
Данила внимательно посмотрел на нее.
— Без паники, Варя. Бориса я не знаю, но Овчарук… Почему-то я в него верю.
Данила пошел по следу, который показался ему более свежим.
След вывел к каньону. Черные, словно из угля, стены круто падали вниз. На дне ровным слоем лежал нетронутый снег. «Очевидно, в этот каньон и течет огненная река Тиглы», — подумал Данила.
Подошла Варя.
— Ну, что? — спросила она.
Данила пожал плечами. Они молча пошли по краю ущелья. След, по которому они шли, обогнув кусты стланика, раздвоился.
— Овчаруку, видно, надоело идти нога в ногу с Борисом, — заметил Данила.
— Почему вы думаете, что первым шел Борис?
— Почему? — переспросил он. — Борис, по-моему, покинул лагерь на рассвете. Может быть, он испугался чего-то. Я жалею, что не загнал его на ночь в шалаш. Овчарук, увидев удаляющегося летчика, пошел за ним, надеясь быстро догнать его и вернуть назад.
Варя и Данила молча вернулись в лагерь.
После скудного завтрака он вытащил сигареты — их осталось немного — и закурил. Вдруг в глазах Вари он увидел слезы.
— Что с вами?
— Не обращайте на меня внимания, — сказала она. — Мне не по себе. Во всем случившемся виновата я.
— Вы? Почему вы?