На этот раз Пластун соврал и тут же почувствовал, как что‑то стучится в его разум, пытается пролезть внутрь, заглянуть в его душу, желая вызнать правду. Охотник пытался отгородиться от вторжения, выстраивая, как умел, хрупкие стены. Давление нарастало, и вот уже Пластун был готов закричать от нечеловеческого напряжения, когда вдруг стальная хватка чужой воли отпустила его, оставив переводить дух, будто после тяжелого забега.
— Встречались ли вы с нашими людьми ранее?
Пластун кивнул.
— Трое ваших охотников напали на нашу нору и даже зарезали одну женщину.
— Что с ними стало?
— Они были убиты, — просто сказал охотник, что потребовало от него смелости, так как Пластун думал, что за такие слова его точно скормят какому‑нибудь местному чудищу.
— Сами виноваты, я запрещал народу Змея подниматься в ваши леса. Неважно… Кто главенствует в вашем племени?
Пластун проглотил горький комок, вставший в горле и, откашлявшись, произнес:
— Ведун.
— Ведун? – оживился жрец. – И что он ведает?
— Почти все, — пожал плечами охотник и добавил после короткого раздумья. – Истину, наверное.
— И в чем она состоит?
Великий Жрец даже подался вперед, так захватил его рассказ пленного охотника.
Уроженец Дома успел оправиться от потрясения и уже более уверенно произнес:
— Светоносец – наш создатель и заступник. Он сотворил Свет, чтобы огородить нас от ужасов ночи, он дает нам пищу и кров.
— Так просто дает?
— Нет, конечно. Мы приносим ему в жертву мерцала, а он в знак одобрения шлет нам дары.
— Это вся истина, которую несет вам, как говоришь его звать, Ведун?
— Да, Ведун. Он пророк Света, а я был одним из первых кому он открыл истину.
Жрец приник к трубке, задумчиво подняв глаза к потолку.