Если по императорским покоям в Мукдене я ходила с чувством удивления и некоторого восхищения, то длинные, путаные коридоры бывшей штаб-квартиры Квантунской армии наводили тоску и уныние. Здесь было гнездо воинственных японских генералов, которые вынашивали планы агрессии против моей страны. Именно вот в этом обширном кабинете восседал за полированным столом подлинный хозяин Маньчжоу-Го, ее диктатор — главнокомандующий Квантунской армией генерал Ямада, сухонький, кривоногий старикашка с козьими глазами. Это он диктовал свою волю императору Пу И и его министрам, хотя считался всего-навсего послом Японии в Маньчжоу-Го. Но он был не только послом: он значился членом Высшего военного совета Японской империи. А до приезда в Чанчунь командовал японской оккупационной армией в Центральном Китае, возглавлял оборону Японии и числился к тому же начальником генеральной инспекции по обучению японской армии. На пост главнокомандующего Квантунской армией назначались наиболее доверенные и влиятельные члены японской правящей верхушки. Теперь его отправили вслед за Пу И в лагерь военнопленных. Было странно сознавать, что совсем недавно этот человек распоряжался судьбой миллионной армии, всеми ресурсами Маньчжурии, мечтал о великой континентальной Японии. И наверное, уже наметил, куда следует перенести столицу империи: в Пекин, в Чанчунь, во Владивосток? С Гитлером рассчитывал встретиться в Омске. Но Гитлеру пришел капут (каппуто). Когда в тот момент у премьер-министра Судзуки спросили о самочувствии, он якобы произнес загадочную фразу: «Има фуйтэ иру ва китакадзэ дэс» («Сейчас дует северный ветер»). Нет сомнения, фраза была брошена «для истории». В словаре японских генералов понятие «север» означало Советский Союз. Но Ямада был другого мнения: помнил пословицу «северный ветер делает кое-кого безумным». Ямада в противовес «миротворцам» — премьеру Судзуки, бывшим премьерам — князю Коноэ, Окада, Вахацуки, бывшим министрам иностранных дел — Того, Сигэмицу, считавшим, что война проиграна, продолжал настойчиво уточнять «кантокуэн» — план вторжения Квантунской армии на территорию Советского Союза. Япония в состоянии вести войну против США, Англии и Китая еще сто лет! Она боеспособна, ее главные силы не израсходованы. Если американцы дерзнут высадить свои десанты на острова метрополии, то против них можно бросить крупные соединения Квантунской армии. В его распоряжении — около двух тысяч самолетов, свыше тысячи танков, более пяти тысяч орудий… «Миротворцы» раньше времени поддались панике. Американцы и англичане войну на Тихом океане ведут вяло, считают, что закончится она не раньше сорок седьмого года. Так думает Черчилль. Японские войска продолжают оккупировать громадные территории. Американцы высадились лишь на мелких островах. Правда, совсем недавно американцы и англичане захватили Окинаву. Но что из того? Японские соединения сдерживали превосходящие в шесть раз силы противника почти три месяца. Противник потерял восемьсот самолетов, пятьсот кораблей разных классов. Восемьсот самолетов за один островок — почти половина того, чем располагает Квантунская армия — главный оплот империи!.. Пиррова победа!
Особенно генерал Ямада негодовал, когда узнал, что премьер-министром Японии назначен дряхлый, глухой и к тому же полуслепой старец адмирал Судзуки, который, по всей видимости, не совсем понимал, что происходит в мире, и часто шел на поводу у того же князя Коноэ, развязавшего в тридцать седьмом войну против Китая, а теперь вдруг превратившегося в «миротворца». В такой ответственный момент для империи… Судзуки, не имеющий ровно никакого опыта государственной деятельности!..
Судзуки считался национальным героем: во время русско-японской войны он командовал крейсером и уничтожил в Цусимском бою два корабля русского Балтийского флота. По нынешним временам это даже подвигом назвать нельзя. С тех пор много воды утекло, и острый меч нации превратился в старую кочергу; сам император величает восьмидесятилетнего Судзуки «дядюшкой».
Еще в 1929 году Судзуки назначили главным камергером двора императора, до недавнего времени он ведал всякого рода придворными церемониями. «Дядюшка» питал отвращение к политике и военным, гласно исповедовал даосизм с его непротивлением злу и кастовым отношением к миру. Более неудачную кандидатуру на пост премьера, по мнению Ямада, трудно было подыскать, — сейчас, когда требовались волевые качества, оперативность в принятии решений, Судзуки, верный своему даосизму, считал, что «лучший способ управления — это вообще не управлять».
До того как Ямада стал главнокомандующим Квантунской армией, эту должность занимал его близкий товарищ генерал Умэдзу. В 1905 году Умэдзу осаждал русских в Порт-Артуре. За создание Маньчжоу-Го император наградил его орденом «Двойных лучей восходящего солнца» и орденом «Священного сокровища» первого класса. Это он, Умэдзу, еще в сорок первом занялся разработкой плана «кантокуэн». Это он в основных чертах создал маньчжурский плацдарм для нападения на СССР. Теперь Умэдзу стал начальником генштаба Японии, членом Высшего совета по руководству войной. Умэдзу — генерал с душой смертника-камикадзе. В его распоряжении пять миллионов солдат и офицеров. Ямада не сомневался, что, пока в Японии есть такие генералы, как Умэдзу, Анами, Тоёда, Тодзио, барон Хиранума, Араки, Сугияма, Итагаки, Танака, Доихара, Ямасита, империя может вести «столетнюю войну».
Что на самом деле происходит в Токио?..
Ямада обрадовался, когда в июне 1945 года в Чанчунь из Токио прилетел генерал Умэдзу. Во всем облике Умэдзу было нечто успокаивающее: генерал не любил ничего показного, военная форма была помята и свободно болталась на его небольшой, коренастой фигуре. Коротко подстриженные седые волосы, кроткая улыбка делали его каким-то домашним, незначительным. И только в живых, подвижных глазах бегали злые огоньки. В генерале таилась скрытая энергия, о которой хорошо знал Ямада. О таких говорят: легче найти тысячу солдат, чем одного настоящего генерала. Они сидели в кабинете Ямада, пригласив сюда также начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Хата.
— Я прибыл к вам как инспектор, — сказал Умэдзу. — Готова ли Квантунская армия к войне с Россией?!
Вопрос не требовал ответа: конечно же готова.
— Князь Коноэ склоняет его императорское величество к тому, чтобы искать почетного мира, то есть договориться с американцами и англичанами на основе антикоммунизма, — продолжал Умэдзу. — Князь считает, будто продолжение войны с Англией, США и Китаем сыграет только на руку коммунистам. Он послал императору памятную записку: «Наибольшую тревогу должно вызывать, не столько само поражение в войне, сколько коммунистическая революция, которая может возникнуть вслед за поражением…» — Спокойно, не повышая голоса, генерал Умэдзу рассказал о том, что происходило в те дни в Токио, вернее, в правящих кругах Японии.
К сожалению, «клика мира» имеет влияние на императора. Его величество готов заключить почетный компромиссный мир, чтобы не потерять все. Революции он боится больше, чем высадки американцев на территорию собственно Японии. Кабинет Судзуки ведет закулисные переговоры с официальными лицами США и Англии, в частности с руководителем Управления стратегических служб США Алленом Даллесом. Князь Коноэ готов был немедленно отправиться в Москву в поисках посредничества. Но Москва в категоричной форме отказалась принять Коноэ. Секретные переговоры ведутся в Швейцарии, Швеции и Португалии.
— Предатели! — не выдержал охваченный яростью генерал Хата.
— Пусть предают, — печально произнес Умэдзу. — Командуем историей мы! Намечено изолировать Атлантический флот американцев от Тихоокеанского, разрушив Панамский канал нашими подводными лодками! — закончил он уже с пафосом.
В Японии идет спешный массовый набор в отряды смертников. Они получат самолеты, торпеды, микролодки, взрывчатку и с радостью умрут за императора. Где-то в тиши лабораторий ученые под руководством профессора Нисина создают «космические лучи смерти»…
Ямада тоже имел чем похвастать. Завершено строительство семнадцати укрепленных районов по границам с СССР и Внешней Монголией: они прикрывают подступы к главным проходам через горные хребты. Каждый укрепрайон достигает почти пятидесяти километров в глубину и двадцати — ста километров по фронту. Это непреодолимые крепости. Но дело вовсе не в обороне: здесь созданы наиболее выгодные условия для сосредоточения и развертывания войск. Сформированы две бригады смертников — камикадзе. Формирование отрядов спецназначения продолжается. За последний год Квантунская армия удвоила свои силы…
Все это, в общем-то, Умэдзу знал. Его интересовало другое: готовность к войне секретных бактериологических формирований Квантунской армии. Чума — испытанное средство. В свое время, стремясь облегчить захват Маньчжурии, японцы напустили на китайские войска чумных крыс. Китайцы в панике разбежались. В бытность свою главнокомандующим Квантунской армией Умэдзу немало затратил усилий, создавая отряды, подготавливающие оружие для бактериологической войны: напустить на СССР, Монголию, Китай чуму, холеру, сибирскую язву, тиф! Один из таких отрядов гнездился в тридцати километрах от Харбина на станции Пинфань; филиал отряда находился в самом Харбине. Прямо из Харбинской тюрьмы сюда перевозили заключенных китайцев, маньчжуров, монголов и русских и на них производили опыты. Заключенные, попавшие в отряд, живыми оттуда не выходили. В официальных документах они именовались «бревнами». Испытательный полигон, над которым сбрасывали с самолетов фарфоровые бактериологические бомбы, находился близ станции Аньда. Бомбы взрывались на высоте двухсот метров от земли, из них тучами вылетали чумные блохи. Блохи набрасывались на людей, привязанных в столбам. В десяти километрах от Чанчуня также имелись базы одного из бактериологических отрядов.
— Мы создали густую сеть филиалов, расположенных на основных стратегических направлениях по границе с Советским Союзом, — сказал Ямада. Он вынул из нагрудного кармана автоматическую ручку и положил на стол. — Это модель распылителя бактерий. Он принят нами на вооружение.
И Ямада, и Умэдзу, и Хата были твердо уверены в одном: теперь, после победы над Германией, американцы и англичане продиктуют свои условия истощенной войной России. В единство США, Англии и СССР они не верили. Советский Союз никогда первым не выступал против Японии, вряд ли осмелится выступить и на этот раз.
Почетный мир… Смешно!
— Почетный мир возможен лишь после внушительной победы Японии. После такой победы с нами вынуждены будут считаться. Мы должны продемонстрировать всему миру вооруженную ненависть к коммунизму, — сказал генерал Умэдзу. — Если мы сейчас нападем на СССР, США и Англия вряд ли будут нам мешать… Они будут радоваться. Никто не хочет усиления России, никто не будет делить с ней добычу.
ebooksa