— Эта любовь, девочка. Нежная и преданная любовь, — во взгляде её просочилась грусть. — Но буква такая маленькая и она словно затухает. Это значит, что она скоро исчезнет из твоей жизни. И, это не та любовь, и не тот мужчина, о котором я уже сказала.
Все сказанное этой женщиной заставило Эмму задуматься и почувствовать, как сердце сжимается. Нет, она не хотела, чтобы чувство к Феликсу ушло. При мысли об этом она поняла, как же сильно скучает по его ясному взгляду, сильным рукам и солнечной улыбке. Ей так не хватало его теплого голоса и слов, которые проникали в самую душу, даря нежность и уверенность. Нет, она не поддастся этому наваждению, она будет с Феликсом! И совершенно не важно, начертанный тот или нет, она не станет думать об Артуре!
— Ты приняла верное решение! — перевела девушка слова прабабушки, и Эмма отстранилась, давая Лилиан подойти ближе.
— Теперь я, — сказала девушка и обратилась к женщине. — Можно?
Вместо ответа, её ладонь оказалась в теплых руках и, проведя те же манипуляции, что и с Эммой, женщина сказала:
— У тебя, милая, все иначе. Я вижу только одну букву, стоящую ближе к середине пути, но при этом, на нем стоят двое мужчин.
— Что же это значит? — спросила Лилиан по-испански.
— То, что в твоей жизни будут двое, которые станут любить тебя больше жизни. Ты не сможешь сделать выбор до тех пор, пока один из них не уйдет.
— В смысле? — не поняла девушка.
— Рядом с тобой останется только один, и ты будешь счастлива с ним! И именно он та «Р», которую я вижу. Но, — она крепко сжала её руку, — это при условии, что ты сможешь поверить ему.
Рука Лилиан начала затекать.
— Ты должна будешь довериться ему, чего бы это ни стоило, девочка. Иначе, — выражение лица гадалки напугало её, и Лилиан выдернула свою руку и поспешила отойти к Эмме, — иначе, все кончится очень, очень плохо для вас обоих…
Вивиен стояла и слушала, ей не нужен был переводчик, ведь она прекрасно понимала по-испански и говорила на нем не менее хорошо. Она ожидала, что отпустив Лилиан, женщина снова позовет её, но ничего не случилось. Пожилая испанка словно не замечала её. Тогда она сама подошла к ней и вложила руку в теплую морщинистую ладонь
— Посмотрите и меня, — обратилась она к женщине и вдруг почувствовала, как та вздрогнула.
Дрожащей рукой она провела по ладони и быстро схватила вторую. Прочитав и её, женщина медленно подняла на девушку затуманенные старостью глаза полные страха.
- ¡Diós mío [Господи]! — прошептала она, отпуская её руки.
Глаза наполнились слезами и, минуя все протесты, она упала ниц перед ошарашенной Вивиен.
— Что вы делаете? — воскликнула девушка, пытаясь поднять старушку.
— Простите! Простите меня! — плача, повторяла женщина, не смея взглянуть на девушку. — Я не знала кто вы, я не знала! Простите!
Эмма и Лилиан стояли, не смея пошелохнуться. Эта сцена, разыгравшаяся у них на глазах, кого угодно озадачила бы не на шутку. Почему эта милая старушка вдруг так перепугалась? К чему это бред с извинениями, и главное: за что она извинялась? Они ничего не понимали, и просто стояли, ожидая того, что будет дальше. Но «дальше» не было. Молодые люди сумели поднять женщину, и девушка отвела её обратно.