— Идите домой, мисс Керн, — отозвался Артур, уводя парней за собой.
— Но, я…
— Иди в дом, Эмма! — с чувством закричал он, обернувшись к ней.
Присвистнув, Демиен пошел вперед. Эмма посмотрела на Феликса, он подмигнул ей.
«Я приду, как освобожусь, — прочитала она по губам и улыбнулась». Развернувшись, оба мужчины последовали за Демиеном и, нагнав его у конюшен, скрылись внутри.
Внезапно налетевший ветер растрепал её волосы и, приводя их в порядок, Эмма посмотрела на небо. На фоне сплошного темно-серого полотна туч, она увидела нечто странное. Поначалу ей подумалось, что это бред, но присмотревшись к единственному, и непонятно откуда взявшемуся, идеально белому облаку, парившему значительно ниже уровня серых масс, Эмма убедилась, что его форма — именно то, что ей показалось. В небе, над её головой, плыл огромный белый дракон.
Тревога, распирающая изнутри, резко подскочила до максимума. Нащупав кольцо, Эмма бросила взгляд на конюшни и сердце больно кольнуло. Мысли в голове застучали в барабаны и под действием чего-то не ведомого, она почти долетела до дверей, за которыми скрылись оба Альгадо и её, теперь уже, жених.
Крик сознания, переходящий в её собственный, оглушил вопль интуиции, оглашая своды постройки. В четырех метрах от входа, на земле лежал Феликс, а рядом Демиен и Артур — все трое без сознания. Под испуганное ржание лошадей, она подлетела к ним и приложила пальцы к шее Феликса.
— Господи, — сквозь слезы прошептала она, — живой…
И это были последние слова, которые Эмма произнесла, прежде чем две сильные руки схватили её и перекрыли дыхание. Сладкий запах хлороформа и закручивающаяся в спираль реальность, стали последним, что она ощутила, падая в темноту.
Гл.21. «Печать»
«Если чудеса и существуют, то только потому, что мы недостаточно знаем природу, а вовсе не потому, что это ей свойственно».
ХXI век…
«8 июня, 2012 г. Сегодня. Это свершится сегодня. Я дождался! Я готов! Я не отступлю! У меня есть все что нужно. На этот раз дверь откроется!»
(…)
Темнота.
Что-то внутри подсказывало: открыть глаза — значит увидеть правду, а сделать это ей не хватало смелости. Знать правду было последним, что она хотела и, осознав, что она есть, что она может чувствовать, Эмма пыталась отключить это, но не могла. Действуя по обратной схеме, жизнь поднимала её наверх, раскручивая все быстрее и быстрее, пока, наконец, не выкинула в реальность. Осязание немедленно дало понять, что она лежит на земле, а слух позволил различить чьи-то голоса вдалеке и учащенное дыхание совсем близко.
Резко поднявшись и открыв глаза, Эмма сразу же пожалела о том, что не сделала все наоборот, в замедленном варианте. Картинка снова изобразила карусель, локти подкосились и Эмма плюхнулась обратно на землю.
— Эмма, Эмма, — кто-то осторожно приподнял её, и она почувствовала, как оказалась в крепких объятиях.
— Фел, — выдавила она хриплым голосом и зашлась кашлем.