Без вести...

— Ой, Люська, страшно. Это ведь тигру в пасть надо лезть. Боюсь, как бы хуже не было.

— Ты же только спросишь, и все.

Сергей стукнул кулаком по столу, точно ставя печать на принятое решение.

Из положения, в котором оказались Пронькины, возвращение на родину было единственным выходом.

Сергей долго ходил по незнакомому городу, в поисках представителя верховного комиссара по делам беженцев. В Мюнхене он был до этого всего один раз, приезжал вместе с Шиммелем по его хозяйским делам, совсем не знал города.

Наконец, когда была утрачена последняя надежда найти злополучного «представителя», Пронькину повезло. В пивном баре он встретил русского горемыку, который объяснил, куда ему идти.

Сергей пошел. Его встретила молодая женщина со светло-сиреневыми крашеными волосами и темно-сиреневыми губами. Из длинных объяснений с «сиреневой» женщиной он с трудом понял, что господин начальник у себя, что принимает он только в утренние часы. Тратить лишние сутки Сергей не мог, стал умолять, объяснил, что приехал почти за двести километров. Женщина вдруг улыбнулась, велела подождать.

Его приняли. В огромном кабинете оказался высокий блондин, лет тридцати, худой и по-военному подтянутый. Он заговорил с Сергеем на чистейшем русском языке.

Пронькин коротко рассказал о себе, поведал о деле, которое привело его сюда.

— Дальше жить здесь стало невозможным, — сказал Сергей, — мы решили вернуться на родину.

— Но вы, очевидно, ошиблись адресом, господин Пронькин, аппарат верховного комиссара по делам беженцев не занимается вопросами репатриации «перемещенных лиц». Мы учитываем желания беженцев, в меру наших возможностей, помогаем в трудоустройстве, но поощрять репатриацию не можем: это не входит в нашу компетенцию.

— Позволите, господин начальник, я недавно читал немецкую газету. Там говорилось, что Советский Союз в июне этого года на сессии Генеральной Ассамблеи внес проект резолюции, призывающей обеспечить добровольное возвращение беженцев на родину. Где же я должен получить разъяснения и содействие, как не у вас?

— Разъяснение проектов резолюций, которые вносит СССР или любая другая страна, в наши обязанности не входит.

— У меня семья. Как мне жить дальше? — вырвалось у Сергея.

— Я могу, господин Пронькин, предложить три варианта: вновь поселиться в лагере «ди-пи», поработать на угольных шахтах в Бельгии или заключить контракт и поехать в Австралию. Разве этого мало вам?

— Да, но мы хотели вернуться домой...

— Кто эти, «мы»? Имеете ли вы полномочия от других лиц?

— Да мы же... У меня жена и дочь.

— Как вы относитесь к моим предложениям, господин Пронькин? Вам надо подумать? Хорошо, я не настаиваю на немедленном ответе. Вам надо бы побеседовать с одним господином, может быть, он будет более полезен, чем я.

Когда по вызову в кабинет вошла «сиреневая» женщина, представитель обратился к ней тихим и спокойным голосом: