— А я слыхал, будто белгрские монахи презирают роскошь и живут в нищете… — Третий, наконец, обулся, сапоги свободно болтались даже на обмотанной тряпьём ступне. Он оглянулся, ища хоть пучок соломы, но мостовая богатых кварталов была чисто выметена.
— Ну, так пойдём поскорей и проверим, — первый пробежал мимо, хохотнул на бегу, — уж обувку по ноге ты себе там точно найдёшь!
Дом, спрятанный в саду за высокой витой решёткою чугунных ворот, был тёмен, будто хозяева его тоже ушли на празднества, погасив все лампы. И лишь иногда тонкой полоской угадывался свет за плотно задёрнутыми шторами.
Младший капрал королевских гвардейцев ещё раз оглянулся через плечо — в ожидании приказа на него смотрело десять пар глаз. Тяжело вздохнув, он решился-таки, кивнул отрывисто.
Два арбалетчика скоро пересекли улицу, взлетели на ограду и скрылись в ветвях широко раскинувшихся акаций. Минуты тянулись в томительном безмолвии, и когда закричал вдруг кто-то выше по улице, младший капрал вздрогнул.
Крик не повторился. Ни тени не мелькнуло в окнах. Деревья лениво шевелили листвой, с тихими шелестом сбрасывали белый снег отцветших соцветий.
Время тянулось как кисель. Мучительно свело живот и засосало под ложечкой.
Тенью скользнул обратно арбалетчик. Каблуки мягко стукнули по мостовой.
— Сад пуст. Собаки заперты. Кажется, они собираются уходить. Алан был прав — боевой отряд монахов. Страт и старший клирик. Это только те, кого удалось увидеть во внутреннем дворе и на конюшнях. А сколько ещё осталось в доме? Их там больше… много больше, чем следовало бы. Боюсь… сами мы не справимся.
Младший капрал тихонько выругался.
— Мы не можем вот так всё бросить! — зашептал он. — Уходить? Ты сказал, они собираются уходить? Куда? Зачем? Зачем их столько здесь? Мы — гвардейцы!
«А они — белгрские монахи», — мелькнуло в глазах арбалетчика, но он промолчал, кивнул неохотно. Спросил, бегло оглянувшись на дом:
— Какой план?
Капрал не успел ответить.
Сперва приглушённо, едва различимо, а потом всё громче и громче застучало по мостовой, и из-за поворота показались трое бегущих. Последний отставал — сапоги на его ногах болтались и скорее мешали. Остановившись у ворот, двое дожидались третьего.
Один, упёршись руками в колени, всё не мог отдышаться.
— Стар я уже стал… бегать… по улицам…
— А ты как хотел? Волка ноги кормят. — Второй приплясывал от нетерпения. Оглядывался на дом. — Темно там что-то.
— Нам же лучше. Войдём и выйдем, чего уж проще?
— Ой ли… — с сомнением протянул тот.