Ключ

— Стой! Стой, гад! — закричали сзади, и камень просвистел над головой, заставив пригнуться. Не надеясь на скорость ног, Рол упал и покатился — прочь с улицы, под крыльцо ближайшего дома, в стены. В старые, добрые, надёжные стены, где его уже никому не найти.

Это всё, всё было неправильно. С самого своего начала.

Предатель — язык не поворачивался назвать его послушником — предатель, выросший в ските. Воспитанный многочисленными наставниками-стратами, с малолетства отечески оберегаемый ими от греха и соблазна. Что толкнуло его? Что заставило? Одного из сотен и сотен?

Разве что память о руках, тянущихся к нему сквозь прутья клетки. Мог ли он запомнить, ещё младенец тогда? — очевидно, мог. Очевидно, запомнил. Бережно хранил в своей груди долгие годы память о родителях, казнённых за укрывательство ребёнка мужеского пола, пока не вырос и не отомстил.

— Змеёныш, — прошипел Клемент, стискивая кулаки, чувствуя, как впиваются в плоть ногти, — змеёныш. Проклинаю тот день, когда взял тебя из приюта в скит!

Он сам перерезал ему глотку — любимому своему ученику, лучшему воспитаннику. Но почтовый голубь поднялся уже высоко в небо, и ни один сокол не сорвался с шестка, чтобы убить вестника. Хитрый стервец подрезал им крылья.

Брызгая слюной в лицо, бесновался старший клирик. Мелкая сошка, спешил скорее выслужиться. Адепт ордена, напротив — сидел спокойно, разглядывая его окровавленные ладони.

— Это ваш воспитанник? — спросил он лениво.

— Да, — отвечал Клемент, не смея поднять взгляд, посмотреть прямо.

— Умный, отчаянный мальчик, — протянул адепт так же нехотя, — надеюсь, достойный своего учителя? Мнэ-э-э?

Клемент поднял голову, не понимая.

— Сотни и сотни лет мы находили отпирающий все двери Ключ. Умирали Хранители, Ключ возвращался в старый мир, но мы всё равно находили его. — Он произнёс это с нажимом, явно испытывая удовлетворение, будто это сам он раз от раза находил всех Хранителей Ключа. Сотни и сотни лет кряду. — Никто, кроме нас, не знал, как найти Ключ среди тысяч и тысяч обитателей старого мира, — он улыбнулся, сощурившись сладко, — а мы знали. Да. И раз уж случилось так, что имя Хранителя стало известно кому-то вне священного Синода, за пределами Белгра, вам следует найти его как можно скорей.

«Кого?» — жаждал и не смел спросить Клемент.

— Хранителя, дорогой мой, — ответил адепт, будто прочитал его мысли. — Конечно же, Хранителя. С теми, кто так торопится прикоснуться тайных знаний ордена, мы разберёмся позже. Мнэ-э-э… после того, как Ключ будет найден.

Возможно, им не стоило ждать. Возможно, следовало сразу же идти на ту сторону, забрать сотню-другую жизней, чтобы открыть проход без Ключа, не дать Хранителю сделать и шагу по предначертанному ему пути. Клемент корил себя за минутную слабость, за нежелание тратить людей впустую. И шаг был сделан. И путь повёл своего избранника, выбирая лёгкую дорогу, устраняя препятствия. До конца. О, да! Страт был уверен теперь — он до конца пройдёт предначертанную ему дорогу и лишь в конце её, возможно, будет ещё шанс всё изменить. Взгляд метнулся к окну — кровавое солнце заходило над городом. А ночью на небосклон выйдет кровавая луна.

— Уходим! — Он хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. Встал, ощущая приятную лёгкость в груди.

— Куда?! — поднялся навстречу старший клирик. — Посольство! Мы должны оставаться в столице.

— Разуй глаза! — рявкнул Клемент, вспоминая жар стыда от пощёчин старшего клирика, упиваясь вернувшейся к нему властью, — ты не видишь, что ли, что творится за окнами?! — В два шага он подошёл, отдёрнул тяжёлые шторы.

— Празднества? — спросил старший клирик недоумённо.

— Кровавый карнавал, сатанинская вечеринка! — Клемент захохотал, глядя в круглые испуганные глаза. — Быстро! — Он успокоился, взяв себя в руки. — Я хочу, чтоб через час здесь уже никого не было.