Ключ

— Что вы делаете?! Моя госпожа! Что вы делаете?!

Когда взгляд её опустился к коленям, она увидела, что волосы на голове её сына стали дыбом, наэлектризовавшись, а из носа его сплошным потоком хлещет кровь.

Закричав, она отбросила гребень, припала губами ко лбу своего мальчика.

Николай кашлял, захлёбываясь, никак не удавалось остановить хлещущую носом кровь, но ему уже стало лучше.

— Лежите, лежите, — приговаривал примчавшийся на зов королевский лекарь и, взявшись двумя пальцами за кисть, считал удары пульса.

Впрочем, князь Николай и не пытался встать. Лежал, запрокинув голову, повторяя, как в бреду: «Мой сын! Мой сын!»

— Это ужасно, ужасно… — Ллерий смотрел на залитую кровью манишку принца, и судорога пробегала по его плечам. Ллерий и Николай. Они были очень похожи внешне, и воин гадал, что именно представляет себе король, глядя на истекающего кровью брата.

«Вадимир обречён», — понял Марк. Кивнул стоявшим поодаль гвардейцам, приказывая привести страта.

Подмастерья королевского лекаря тем временем раскладывали мягкие носилки. «Должно быть, у него кружится голова», — думал Марк, глядя, как стонет князь Николай. Наконец его понесли прочь из тронной залы. Изот суетился рядом — князю стало легче после того, как личный секретарь его величества отхлестал того по щекам. Это же внушало теперь Изоту смутные опасения. Он никогда ещё не поднимал руки на членов королевской семьи и не на шутку испугался, что своим поступком создаст себе теперь дурную репутацию в высшем обществе. Его и так не слишком жаловали за низкое происхождение, а теперь и подавно станут называть мужланом и деревенщиной, не знающим деликатного обхождения.

— У Изота есть связи в священном Синоде. — По лицу короля воин понял, что Ллерий думает о том же самом. Его советник был уже недостаточно хорош для него. Хотя и полезен. — Я велю ему связаться с Белгром. Думаю, монахи будут сговорчивы. Его сын… Ярослав. Интересно, каков он?

«Так же слаб и разбит сейчас, как и его отец», — подумал Марк, но не сказал этого вслух.

— Ваше величество, вы хотели видеть того страта, что мы схватили нынче ночью…

— И капитана Вадимира, рядового Сокола, — завершил за него король. — Да. Давайте продолжим, — оглянулся на кровавое пятно, которое затирали уже ученики лекаря, — покончим с этим скорее.

— Ваше величество!

— Да, — Ллерий замер на полпути к трону. Обернулся, вопросительно вскинув бровь.

— Рядовой Никита Сокол не найден ещё, — сказал Марк, радуясь тихо, что говорит чистую правду, — мои люди ищут его.

Ллерий скорчил недовольную гримасу. «Никому ничего нельзя поручить», — прочёл воин в его глазах.

— Но вы хотя бы отдали распоряжение о казни? — спросил он вместо этого.

— Разумеется, — ответил Марк, до последнего надеявшийся, что казни всё же не будет. Он обернулся и кивнул гвардейцам.

Через несколько минут Ллерий сидел на своём троне. Пальцы его перетягивал туго насквозь мокрый носовой платок, глаза неотрывно следили, как шагает точно в центр залы, под огромную чугунную люстру, горящую сотней свечей, разжалованный, лишённый оружия, чести и звания капитан. Церемониальные алебарды чуть подталкивали его в спину. Как, спотыкаясь на затёкших ногах, растирая запястья, плетётся следом белгрский монах, конвоируемый ещё парой гвардейцев. И как помощники палача тянут в центр залы тяжёлую дубовую плаху, а тот на ходу снимает чехол с топора, обнажая остро заточенное лезвие.