— Получается, инженер угощал своего убийцу? — сказал Нгоро, впившись в сержанта проницательным долгим взглядом.
— Тот курил свои. Нервничал, судя, по всему. У скамьи и в урне обнаружено по одному окурку очень редких у нас ароматизированных греческих сигарет "Хелас Папостратос". Эти я запомнил.
— Почему?
— Сам не знаю, но запомнил.
— И все-таки почему?
— Не знаю, гражданин капитан, просто врезались в память, когда знакомился с материалами осмотра места происшествия.
Даги Нгоро включил вентилятор.
— Пожалуй, зря я не разрешил вашему гениальному ученику оставить пост и окунуться разок в бассейне, — сказал он, — если в помещении как в печи, то там совсем, должно быть, не выдерживает голова. Я уж и не помню, когда в последний раз шел дождь.
— Свыше двух месяцев назад, — подсказал Ойбор, — сразу же после моего дня рождения.
Нгоро сказал после паузы:
— Как вы себя чувствуете? Не ощущаете перенапряжения?
— Благодарю, все нормально со здоровьем, — ответил Киматаре Ойбор, преданно пожирая глазами руководителя.
— До пенсии осталось меньше года, вы говорите?
— Так точно. Надеюсь на ваше покровительство при ходатайстве о продлении срока службы.
— У вас достаточно высоких покровителей.
— Впервые слышу, с вашего позволения, для меня это новость.
Даги Нгоро вплотную подошел к Ойбору, который тотчас же встал со стула и вытянул руки по швам.
— Вы интересный человек, — сказал Нгоро, — на редкость интересный человек. Хотите что-нибудь добавить?
— Да, если не возражаете. Я хочу попросить у вас прощения за своего непосредственного подчиненного. Это просто недопустимо, чтобы каждый, кому только вздумается, звонил в кабинет начальника управления и болтал всякий вздор про жару и купание. Обещаю строго взыскать с него за эту глупость.
— Хорошо, накажите его сами.