Тимофеев, а за ним Саша вошли в землянку. Майор прошел в дальний угол и осветил лицо трупа.
— Казин! — воскликнул Саша Туманов. — Он!
— На кухлянке и на волосах растаял снег, — проговорил Тимофеев. — Очевидно, убили на улице, а потом затащили. Вот варежка его.
— Н-нет, — неуверенно прошептал Туманов. — Я такую видел у его пасынка, у Владимира, когда тот приходил к Медведеву выписывать лицензию на отлов соболя.
— Пасынка, говоришь? — переспросил майор; — Как он сюда попал?
— Не знаю, — ответил Саша.
— Это я так… Скорее себя спросил, — и майор продолжал осмотр. Около печки он увидел плевки табачной жвачки.
— Казин жевал табак?
— Жевал? Зачем же старику жевать табак?
— Жуют… некоторые.
— Нет. Казин не жевал. И не курил.
— А Владимир?
— Тоже.
— Значит, это следы третьего.
— Какого третьего? Что же здесь произошло?
— Пока трудно сказать. Если Казин-старший убит на улице, значит, вся трагедия разыгралась там. Жаль, уже темно. Придется ждать утра. Судя по трупу, после убийства прошло больше суток. Не боишься спать в землянке?
— Нет.
…Спозаранку, едва рассвело, Тимофеев и Саша облазили откос, проваливаясь по пояс в снегу. Майор нашел окровавленный лоскут материи, оторванный, по всей вероятности, от нижней рубахи.
— Владимир ранен, — сказал майор.
— А может быть, тот, третий?