— Для начала в университет. Захватим профессора Вороненкова для опознания. Что по грязи нам самим лазить? Пусть он ботиночки свои сам помажет, — сказал следователь.
— Да вы бы уж хоть ученого человека пожалели, — прохмыкал водитель.
Машина брызнула фонтанчиками грязи из-под колес и вывернула на проспект.
— Не гони! — попросил эксперт. — Дорога мокрая. А то все окажемся на кладбище. Совсем по другому поводу.
— Этого все равно не миновать, — засмеялся водитель, сдерживая машину.
Остановились перед университетским корпусом. Избегая случайной встречи с кем-нибудь из старых знакомых или — упаси Боже! — с самой Людмилой Ивановной, Комлев поднялся на второй этаж. Увидел стенд, с которого на него в упор смотрели такие до боли знакомые глаза. Воровато оглянувшись по сторонам, ловким движением откнопил карточку Людмилы Ивановны и сунул во внутренний карман шинели. Тут только разглядел на ближайшей двери табличку с надписью «Кафедра научного атеизма».
Потянул ручку и сказал склонившемуся над столом мужчине с козлиной бороденкой:
— Мне бы товарища Вороненкова Владлена Ивановича.
— Афанасий Герасимыч! Родной вы наш! Не узнаете? — поднялся бородач, расплываясь в широченной улыбке. — Так это же я. Вспомнили теперь? Лечение мне на пользу пошло.
— А, это ты! Сразу не признал. Бородищу-то вон какую отпустил. Весь срок, небось, не брился. Да как же можно?
— Я бородой время измерял. Что ни сантиметр — месяц.
— Ишь хты! Запатентовать можно!
— А что, если бы там у них на западе…
— Ты, если мне память не изменяет, раньше с кафедрой истории был связан. Вы там все чего-то выкапывали с доцентом.
— А здесь закапываем. Я ведь теперь на атеиста перековался.
— Ты лучше скажи, а пить-то снова не начал?
— Как же без этого может быть борьба с религией. Хотите? — кинулся было к шкафчику. — За встречу!
— Нет, я на службе. И тебе не советую. Мне Вороненков нужен.
— А вы не ошиблись разом? Этот плюгаш, он всегда, как стеклышко. Ему дорога к нам на Солнечную заказана.
— Я теперь следователь.