Теперь он с гордостью звонил поэтессе:
— Мы нагнули следака! Дело снова у него.
На что услышал:
— Так что, все не кончилось? А я думала…
Следом доложил о первом успехе дочери писательского председателя:
— Марина Валерьевна! Вашу просьбу выполняю…
На что получил добродушное:
— Дальше помогай…
Его приглашали, надо было собираться в путь. Купил билет, набил сумку кодексами, бумагами, подумал: «Может, взять плавки?» — но только улыбнулся, и вот, закутанной кулемой добирался на холодных автобусах до одного из вокзалов Воронежа — Придачи, откуда не раз уезжал и куда не раз приезжал. Хрустел подошвами меховых ботинок по тропкам в перинах снега, радовался, что выбирается из замерзшего города на побережье, где было плюс пять градусов.
На вокзале проверил билет, названивал жене, обещая не задерживаться в командировке, а потом за пять минут до прибытия поезда вышел к перрону, сунул руку в карман за билетом, чтобы предъявить на посадке, но его… не оказалось. Нервно совал руки в другие карманы: в четыре в пухлой куртке, в шесть в жилетке, пять в джинсах. Совал, вытаскивал варежки, кошелек, записную книжку, ключи, а билета не находил.
Подумал: «Обронил, когда звонил».
Оглядел перрон, где могло унести ветром листок по снегу. Зашел в зальчик ожидания, куда заглядывал, но на полу валялись фантики от конфет и обрывки газет, с сожалением посмотрел на собравшихся людей: спросить бы у них, может, кто-то подобрал, но, увидев цыган в углу, понял: бесполезно, если цыган взял — ни за что не отдаст, да и люди за последние годы изменились, обозлились, вряд ли вернут находку.
Когда увидел зашедший на перрон поезд, минуты превратились в нервотрепку: кассир восстанавливала билет и названивала куда-то, выясняла, на самом ли деле Федин брал билет, потом печатала, а он оглядывался, не тронулся ли состав, и вот сунула дубликат:
— Бегите! Может, успеете…
А ему опоздать никак нельзя, только этот поезд привозил в Сочи ко времени вызова.
Уже не по туннелю, проваливаясь по колено в сугроб, задрав сумку перед собой, оббежал вагоны короткого состава, прыгнул в последний тамбур, и поезд тронулся. Стоял в узком проеме, часто дыша. Он не помнил, когда пятьдесят метров по сугробу преодолевал так быстро.
Теперь через весь состав шел в головной вагон и удивлялся: «Ну, Федин, успел».
Хорошо, что состав оказался зимним в семь вагонов, а не летним, под тридцать. Тогда бы вряд ли успел оббежать. Да и теперь пришлось добираться до своего вагона, проскальзывая между стенками проходов, хлопая тамбурными дверьми и вдыхая запах то курева, то морозного воздуха.
Думал: если на его месте окажется пассажир с билетом, то что сделает? Ведь станет ясно, кто подобрал.
Представлял, как схватит за шиворот: «А ну говори, где взял билет? Что мне не отдал?!»