Кровавые девы

- Я не знаю, одна она путешествует или нет. Мне остается только надеяться, что ей хватило здравого смысла взять с собой Элен… и что мне удастся убедить ее, когда она прибудет сюда, что с вашей стороны Элен ничего не угрожает.

- Так как мы с вами отправимся в путь на следующий день после приезда госпожи Эшер, - заметил Исидро, - думаю, вам не составит особого труда убедить ее.

- Насколько я понимаю, - продолжил Эшер, - за остальных вампиров Петербурга вы поручиться не можете.

- В этом мире ни за что нельзя поручиться, Джеймс. Ни живым, ни мертвым.

Он ушел. Эшер чувствовал холодное давление разума вампира и сопротивлялся ему изо всех сил, поэтому увидел, как гость дошел до двери, открыл ее и вышел в коридор. В любом случае, хорошо, что он может пройти мимо дворника незамеченным…

Он снова увешал окна и двери связками чеснока, шиповника и боярышника и лег в постель. Весною рассвет на севере наступает поздно, но эти три дня оказались очень длинными.

***

Разумеется, и речи не шло о том, чтобы мистер Жюль Пламмер из Чикаго отправился на вокзал встречать прибывшую в северную столицу рыжеволосую жену английского преподавателя фольклора. Вместо этого в четверг, 13 марта по местному календарю, мистер Пламмер выехал на Крестовский остров, во дворец князя Разумовского. Там он отпер садовую калитку полученным от князя ключом и через березовую рощу и перелески, где на ветвях уже показались первые весенние почки, вышел к бревенчатому флигелю на берегу реки, в котором иногда останавливались гости дома.

Четверо слуг – повар, две горничных и молодой парень с княжеских конюшен, который присматривал за садом, - встретили почтенного господина поклонами, подали ему чаю и вернулись к уборке и наведению порядка; а вскоре после полудня звон сбруи и скрип колес объявил о прибытии гостьи. Лидия выпрыгнула из низкого ландо, не дожидаясь помощи от затянутого в ливрею княжеского лакея, и бросилась в объятия Эшера.

- Все в порядке, - шепнула она, когда после первого восхитительного поцелуя он поднял голову и увидел, как князь помогает выбраться из экипажа еще одной женщине. – Я сказала ей, что моя фамилия Беркхэмптон, а ты – мой муж, и потом, она все равно завтра утром уезжает. Миссис Флэскет, позвольте представить вам моего мужа, Сайласа Беркхэмптона. Миссис Флэскет была так добра, что согласилась сопровождать меня, когда я почти оставила надежду…

- Дорогая моя миссис Беркхэмптон, - крупная широколицая женщина в темном вдовьем платье дружелюбно улыбалась, не разжимая при этом губ, которые все равно не могли полностью скрыть выпирающие вперед зубы. – Вот уже тринадцать лет я сопровождаю дам, которым требуется компания, и за это время успела познакомиться со всеми дешевыми гостиницами к югу от Темзы. Предложение отправиться в Санкт-Петербург для меня было все равно что побег с цыганами, - ее темные глаза сверкнули. – Мне не очень-то хочется домой.

- Браво! – Эшер склонился над рукой в черной перчатке. Насколько он знал Лидию, ее спутница получила немалую сумму, значительно превышавшую стоимость билетов.

- А теперь, - объявила миссис Флэскет, - я хотела бы осмотреть имение, которое Его превосходительство обещал показать мне.

Разумовский, облаченный в пошитый лондонскими портными домашний костюм, который он носил всегда, когда не было необходимости надевать мундир, отвесил ей такой изысканный поклон, словно она была самой императрицей:

- Если вы не устали, мадам...?

- Ваше превосходительство, я скорее умру, чем упущу возможность проехаться в карете с русским князем. Â bientôt[11], мэм.

Она подмигнула и помахала рукой.

- Â bientôt, - Лидия в ответ тоже помахала ей рукой, с улыбкой наблюдая, как князь подсаживает брызжущую энергий миссис Флэскет в ландо. Эшер оглянулся на флигель, но все слуги таинственным образом исчезли.

Экипаж еще не успел скрыться за коричневой с серебром полосой деревьев, как Эшер подхватил Лидию на руки.

- Сайлас? – спросил он позже, зашнуровывая ей корсет.