Рассел молча поправлял крепления лыж.
— Кстати, что вы думаете, Джек, о ночной панике? — спросил Стонор, пряча бинокль.
Рассел молча пожал плечами.
— Сегодня утром мне пришла в голову странная мысль, — продолжал Стонор. — Очень странная. Вы не догадываетесь?..
Рассел покачал головой.
— Видите ли, я много лет работал в Гималаях. Впрочем, все это, конечно, сущий вздор. Не стоит и говорить…
Стонор резко оттолкнулся палками и понесся вниз, оставляя на синевато-белом снегу четкую нить лыжного следа.
Не дойдя нескольких шагов до узкой щели, ведущей в глубь ледяного купола, Стонор остановился и громко крикнул. Эхо, отраженное от базальтовых стен, долго повторяло возглас и стихло вдали. Никто не отозвался.
— Странно, — пробормотал геолог, вытирая рукавицей пот со лба.
Рассел снял лыжи и шагнул к расселине. Кругом лежал волнистый покров свежего снега. Ни единый след не темнел на его искрящейся поверхности. Геофизик ступил шаг, потом другой и провалился почти до пояса.
— Похоже, что они не выходили из пещеры после пурги, — ворчал Стонор, осторожно пробираясь вслед за Расселом.
В глубине расселины снегу было меньше, однако глубокую тишину по-прежнему не нарушал ни один звук.
Ледяные стены расселины сблизились. Стало темно. Яркий день чуть просвечивал сквозь зеленоватые толщи льда.
Рассел включил рефлектор. Сильный луч света уперся в узкую обледеневшую дверь. Она была закрыта.
Рассел скользнул лучом по ледяным стенам. Сверкнули металлические крепления лыж. Прислоненные к стене нарты отбросили на лед длинные изогнутые тени.
— Они здесь, — сказал Стонор. — Лыжи и нарты на месте. Хэлло, Генрих!..
Ответа не последовало.
— Однако они выходили сегодня! — крикнул Стонор, указывая на следы, натоптанные возле двери. — Эй, Тойво, Генрих! — Он толкнул дверь. Она не поддалась.
— Заперта изнутри, — заметил геолог, собираясь постучать.
Рассел потянул его за рукав.