— Спасибо, мадам. Я вас держу, не бойтесь. Теперь, господин комиссар, мы знаем рост той, что была здесь.
— Если она имеет отношение к Жаку Форси.
— Вы считаете, что нет?
— Не знаю. Надо проверить в других отелях, есть ли подобные «печати» там.
— Вряд ли.
— И все же придется съездить и посмотреть.
Клотильда вернулась домой без сил, совершенно разбитая. Еще в машине по мобильнику заказала в ресторане обед и ужин на дом. Такси вызывать не стала, чтобы не провоцировать нежелательные толки в квартале.
Клотильда долго стояла под душем, меняя температуру, обливаясь то горячими, то холодными струями. Контрастный душ не принес душе облегчения.
В дверь позвонили. Это привезли заказ из ресторана. Пересиливая себя, Клотильда пошла в мастерскую за мужем.
— Над чем работаешь?
— О, дорогая, опять вкусно пахнешь… А, это эскиз «Мастерская художника».
— Идем обедать, Туссен, и не забывай об отдыхе.
— Ты что-то хочешь предложить?
— О, не сегодня, Туссен. После обеда иду в свою спальню. Голова болит. Нездоровится. Может, магнитные бури?
— A-а, мне тоже сегодня не очень.
— Ты много работаешь, так что неудивительно. Передохни, поваляйся на диванчике, послушай музыку, песни.
— Дорогая, ты же знаешь, лежать просто, а не спать, я не люблю, а вот насчет музыки — с удовольствием.
Комиссар и инспектор посетили отели, где останавливался Жак Форси, из тех, что обзвонил Франсуа-Пьер. И во всех номерах они обнаружили на стенах над кроватью отпечатки губной помады в виде губ внутри сердца, контур которого почему-то был зеленый.
До полночи просматривали копии записей с видеокамер и сравнивали списки постояльцев. Из множества мелькающих лиц и снующих фигур все же удалось отличить женщину, которая появлялась на всех записях по нескольку раз. Четырежды камерам удалось зафиксировать, когда она входила, кстати без стука, и выходила из номера Жака Форси. Вот только лицо полностью разглядеть не удавалось. Постоянно что-то мешало: тень от полей шляпки или капюшон, накинутая косынка или шарфик, будто небрежно наброшенный на голову, их у нее, видимо, было множество различных расцветок. И все же узнать ее можно было, еще бы при столь внимательном осмотре. Она явно не хотела быть узнанной. Нигде — ни на лестнице, ни в холле, ни в коридоре — Жак Форси с ней не появлялся. А может быть, она замужем и опасается за свою репутацию? Или, напротив, эти меры предосторожности предпринял месье Форси, чтобы его не увидел кто-нибудь из знакомых и не сообщил жене?
Из нескольких сотен фамилий постояльцев, что были в списках, повторилась дважды только одна: Клотильда Тостивен. Что это — случайность?