— Снова пожар! — воскликнул Иван.
— Ничего удивительного, — сказала Делла. — Дерек — угреш, только и всего.
— Делла, а что мы знаем о своем народе? — спросил Иван. — Откуда, например, мы знаем, что народ был некогда многочисленным, а теперь он исчезает?
— Ничего такого мы не знаем, — сказала Делла.
— Я об этом и говорю. Этого же нет в мифологии, да?
— Нет.
— Так мы решили только потому, что угрешей вообще мало. Так может быть, их всегда было мало? Может быть, угреши и не народ вовсе?
— Как не народ? А что?
—: Просто какая-то… Секта, что ли? Люди разных национальностей, объединенные лишь одним — религией.
— Мы — народ, — твердо сказала Делла. — Народ, избранный Амамутей. Народ, несущий миру огонь.
— В смысле, время от времени запирать друг друга в каких-то замкнутых пространствах, типа каюты «Джинса», и сжигать?
— Пламя всемирной любви, — огрызнулась Делла и замолчала, насупившись на свою тарелку.
Иван больше не приставал к ней с разговорами. Вернулись в машину и тронулись в путь.
Барабан дремал на заднем сиденье, свернувшись в массивный клубок. Призрачные деревни пролетали вдоль пустого шоссе, поводя туманными лучами огней. Рассвело. Машина выскочила на берег Волги. Иван и Делла узнали это место, которое проходили позавчера. Теперь надо было держаться берега, двигаясь проселками, ибо катер конкурента по расчетам был уже где-то рядом.
Он стоял у причала на окраине Самары. Иван подрулил почти вплотную. Это был действительно Ламбовский. Он сидел на баке и с грустью смотрел на свою удочку. Тихий господин Сырников.
— Я вас где-то видел… — пробормотал неудачливый рыболов. — Клева, похоже, сегодня не будет.
— Я тот, кто спроектировал к построил этот катер, затем продал его вам, — сказал Иван.
— Ох, припоминаю. — Он посмотрел на Деллу, которая сидела в машине, свесив ноги из открытой двери.
Барабан приподнялся на заднем сиденье и положил голову ей на плечо.
— Не вы ли встретились мне ниже по течению позавчера?