Обратной дороги нет ,

На небе — ни облачка. Нам нужно совсем маленькое, чтоб ненадолго задернуло луну и позволило перебежать или отойти.

Вдруг, будто вырвавшись из земли, перед нами взметнулся столб огня. От взрыва у меня зазвенело в ушах. Несколько взрывов сверкнуло справа. Это минометы. Я дал команду отходить и сам стал «разворачиваться» в борозде. Пулеметчики буквально «стригли траву» и не давали подняться. Вскрикнул разведчик, видно, по неосторожности высунулся из борозды.

— Кто ранен? — спрашиваю негромко.

— Я, Зотов.

— Сам ползти можешь?

— Могу.

— Давай, отходи первым.

Мины вскидывали землю то справа, то слева. Я полз по борозде, лед хрустел, тело легко скользило по глинистому месиву, холодная вода обтекала бока, казалось, ползешь нагишом.

В траншее нас встретил озабоченный начальник разведки.

— Все живы?

— Зотова ранило. Куда тебя, Зотов?

— В ногу.

Мы стояли мокрые и до того грязные, что трудно было опознать друг друга.

— Да-а! — вздохнув, сказал начальник разведки. — Ну, что ж, шагайте домой.

Я был подавлен, чувствовал себя виноватым. Но что я мог?..

Вот так впервые дали себя знать весенние прелести, и это было только начало.

Мы отдохнули, обсушились и на следующую ночь — опять в путь. Начали ползти от самых траншей, но это не помогло. Нас обнаружили.

То же случилось и на третью ночь. Луна в эти ночи светила вовсю, она будто смеялась над нами.

Меня вызвал начальник штаба.

— Долго вы намерены докладывать на «о»?