Поединок. Выпуск 4

– В Сьюдад–де–Панама? – с сознанием к нему возвращалась память.

– Да. Только вам, наверное, нельзя так много говорить. Я позову врача.

– Подождите. – Голос Иселя напрягся. – Прошу вас, подождите. Мне очень важно знать, как я сюда попал?

– На вертолете, рассказывают, привезли из провинции Чирики.

– Когда?

– Двадцать третьего июля. Я точно помню, я как раз дежурила в тот день.

– И давно я здесь валяюсь? Какое сегодня число?

– Двадцать шестое…

– Ну, это пустяки – всего три дня. Когда же меня выпишут?

– Сегодня двадцать шестое сентября, сеньор. И вам, скорей всего, придется пробыть здесь ещё месяца два, пока вы окончательно не окрепнете и не поправитесь. Но хватит, хватит! Отдыхайте, и никаких больше вопросов. – Сиделка позвонила в регистратуру и, прикрывая трубку ладошкой, сказала: – Сообщите профессору Мальдонадо, что сеньор Прьето пришел в сознание.

ГЛАВА XXV

Пришел день, когда он поднялся с больничной койки и, поддерживаемый с двух сторон дюжими санитарами, сделал свои первые шаги. Ватные, чужие ноги подкашивались, отказывались слушаться. Он волочил их, с силой отталкивался от пола, желая наконец почувствовать твердь земную. Давно уже перевели его из реанимационного отделения в обычную палату для выздоравливающих. На поправку капитан пошел быстрее, чем предполагали даже самые отчаянные из оптимистов. К концу октября он уже сидел и переворачивался с боку на бок без посторонней помощи. А вот ходить пришлось учиться заново. Шаг. Ещё шаг. На следующий раз – ещё два…

И пришел день, когда он вспомнил всё.

Двадцатого. Да, это было двадцатого июля, полковник Монтехо напустился на него:

– Возмутительно! До коих пор вы, Исель, будете вести себя как мальчишка и испытывать хорошее моё к вам отношение? А? Я сказал и повторяться не намерен: вы остаетесь в департаменте вместо меня. Понимаете? На вас возложена ответственнейшая задача поддерживать постоянную связь с оперативным отрядом, отправляющимся в провинцию Чирики для ликвидации банды наемников, и обо всём информировать правительство. Вот по этому прямому телефону. Понимаете? – Начальник контрразведки смягчился и буркнул: – А вы, голубчик, твердите одно и то же – «возьмите меня с собой», да «возьмите». Мало вам поломанных в катастрофе рёбер? И пневмонию не залечили. Это точно! Вон глаза совсем больные…

Прьето про себя решил не возражать, не ввязываться в бесплодный спор. Он знал, что Старик руководствуется самыми лучшими побуждениями и желает ему только добра. Более того – приказ Монтехо о том, что в его отсутствие исполняющим обязанности начальника Хе–дос остается он, капитан Исель Прьето, нельзя было истолковать иначе, как поощрение, как высокое доверие. Без всяких скидок на молодость, без всяких оговорок! Другой бы радовался, а ему это решение, как острый нож.

– Капитан! Вы слышите, что я вам говорю?! Вам не мешало бы серьезно заняться своим здоровьем…

– Да, да, господин полковник. Обязательно. Но и вам ведь тоже.

Бартоломео Монтехо пропустил мимо ушей эту колкость, тем паче, что в последнюю неделю у него снова подскочило давление, и врачи настоятельно советовали ему поостеречься перегрузок, не переутомляться, а лучше всего побыть дома. Он пытливо глянул на подчиненного:

– Куда вы клоните, голубчик? Уж не намекаете ли вы на моё нездоровье? Может, по–вашему, самое верное: мне, шефу панамской контрразведки, руководить завершающей операцией по разгрому заговорщиков из кабинета, а командование оперативным отрядом возложить… – полковник задохнулся от негодования, – возложить на неисправимого упрямца, на вызывающе недисциплинированного офицера – капитана Прьето?