Узнав адрес тети Глаши и поблагодарив Алешина, Варгин поспешил к майору Булавину.
Евгений Андреевич писал в это время письмо жене на Северо-Кавказский фронт.
— Есть что-нибудь новенькое? — с надеждой спросил он капитана.
— Да, кое-что удалось узнать, — проговорил Варгин, торопливо снимая шинель и вешая ее на крючок в нише возле дверей.
Булавин заложил недописанное письмо в книгу и спрятал ее в письменный стол.
— Присаживайтесь, Виктор Ильич, — сказал он капитану, подавая стул.
Варгин присел к столу и, облокотись на край его, возбужденно стал рассказывать Булавину все, что услышал от Алешина.
— Нет сомнений, товарищ майор, — убежденно заключил он, — Гаевой ухитряется каким-то образом использовать переписку теток Алешина для шпионских донесений своему резиденту, обосновавшемуся, видимо, где-то у нас в областном центре.
Внутренне Евгений Андреевич уже почти согласился с Варгиным, однако не торопился высказать ему своего согласия. Встав из-за стола, он медленно походил по комнате и остановился у окна.
По улице шли в школу малыши с портфелями, с солдатскими полевыми сумками и просто со связками книг под мышкой. Внимательно всматриваясь в них, Булавин почти так же остро, как вчера у карты с линией фронта, почувствовал вдруг, что и жизнь этих маленьких граждан, и труд их родителей, и эта станция с паровозным депо и крупным железнодорожным поселком — все теперь будет зависеть от его проницательности, от решительности его действий…
Подойдя к телефону, майор решительно набрал номер местного почтового отделения.
— Приветствую вас, Михаил Васильевич, — поздоровался он с начальником почтового отделения Кашириным. — Булавин вас беспокоит. Скажите, пожалуйста, не ушла еще от вас иногородняя почта? Тогда у меня просьба: проверьте, пожалуйста, нет ли среди полученной вами корреспонденции письма на имя Глафиры Марковны Добряковой. Я буду у себя на квартире еще минут пятнадцать — двадцать.
Звонок раздался спустя несколько минут. Булавин нетерпеливо снял трубку.
— Слушаю вас, Михаил Васильевич. Есть, значит, письмо на имя Глафиры Добряковой? Очень хорошо. Срочно пришлите его мне.
Диспетчер Анна Рощина
У диспетчера станции Воеводино Анны Рощиной сегодня был тяжелый день. Почти ни один поезд не удавалось ей провести по графику. То налеты фашистских бомбардировщиков задерживали их в пути, то неисправность вагонов, требующая отцепки, мешала отправиться со станции вовремя, то с локомотивами происходила какая-нибудь задержка. А тут еще на линии был паровоз Сергея Доронина, который вел тяжеловесный поезд, и ему нужно было обеспечить «зеленую улицу».
Анна хорошо знала, что станция Низовье, на которой находилось оборотное паровозное депо, постоянно была забита составами. Рядовой машинист мог взять с этой станции лишь до полутора тысяч тонн груза, а Сергей брал по две тысячи с лишним и этим помогал разгружать станцию, всегда находившуюся под угрозой налета вражеской авиации. А раз уж он брал тяжеловесный поезд, ему нужен был беспрепятственный, свободный путь. Доронин к тому же и не имел возможности останавливаться на многих промежуточных пунктах — на них просто не поместился бы его состав.
То, что делалось Анной для Доронина, шло, конечно, на общую пользу, однако теперь все чаще приходила к Анне мысль, что на транспорте, где все находится в такой сложной взаимозависимости, рекорды одиночек иногда вступают в противоречие с ритмом работы многих участков железной дороги.
Нужно было разобраться в этом и найти какой-то выход, но Анна ничего пока не могла придумать. К тому же сегодня ее беспокоил не один только Сергей Доронин. Сегодня ее отец, Петр Петрович Рощин, впервые вел тяжеловесный поезд, и это одновременно и радовало, и тревожило Анну.
В диспетчерской комнате, в которой работала Рощина, был идеальный порядок, Тут находились лишь крайне необходимые для связи и контроля приборы. Ничто не должно было отвлекать внимания диспетчера от его главной обязанности — командовать движением поездов.
ebooksa