Цирк Зверей

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет уж, иди одна, если хочешь, а я посижу, — мрачно отозвался Сашка, подошел к ближайшей скамейке и со вздохом облегчения плюхнулся на нее, вытянул ноги. — Здорово-то как!

Настя, помешкав, села рядом. Она тоже устала от беготни, чего уж там.

Антон спрыгнул на землю, подбежал к ребятам и одним прыжком оказался на коленях Сашки.

— Эй! — мальчик открыл глаза и посмотрел на кота.

— Красивый какой, — сказала Настя. Антон с благодарностью посмотрел на нее, потом снова повернулся к Сашке.

— Красивый-то красивый, но грязный поди… — пробормотал Саша, впрочем, не делая попыток согнать кота.

Антон возмущенно фыркнул, поднял лапу и стукнул Сашку по носу.

— Ты чего! — изумленно воскликнул Сашка, Настя засмеялась.

— Это он тебе за то, что ты его грязным назвал, — все еще смеясь, сказала она.

— Ну извини, больше не буду, — улыбаясь, ответил Сашка — и воскликнул: — Эй смотри!

Кот согласно кивнул, словно понимая, о чем идет речь.

— Он что, вправду кивнул? — спросила понизив голос Настя.

Антон посмотрел на нее (он вполне понимал, как выглядит все это со стороны и ему это даже нравилось), снова кивнул.

Настя восторженно вскрикнула.

— Ты понимаешь, что мы говорим? — спросила она.

Снова кивок.

— Ни фига себе! — воскликнул пораженный до глубины души Сашка. — Такого даже в цирке не увидишь!

Антон между тем спрыгнул на пол и стал быстро ходить по нему, надеясь найти хоть один пыльный участок, чтобы можно было на нем что-то написать. Услышав про Цирк, он поднял голову, посмотрел на ребят и встретился взглядом с задумчиво наблюдающей за ним Настей. Сердце у Антона екнуло. Может быть она поняла?

Он остановился, сел и ткнул себя левой лапкой в грудь (что оказалось не так-то просто), а потом указал на них. Сашка изумленно вытаращился, а Настя нахмурилась еще больше.

Антон вздохнул, снова ткнул лапкой себе в грудь, подумал, вскочил на скамейку, поднялся на задние лапки и уперся передними в плакат, рекламирующий выступление какого-то современного певца. Точнее, уперся в слово "концерт" — больше подходящего ничего не было.