– Не волнуйся. Я твердо намерен отправиться на небеса, так что передам ему твои слова.
В устах прижимистого торговца вроде Лоуренса это была хорошая шутка; Эльза улыбнулась странной, вымученной улыбкой.
Но своей цели эта шутка достигла.
Эльза снова повернулась вперед, потерла лицо руками, потом опустила глаза. Быстро помолилась шепотом и, собравшись наконец с духом, произнесла:
– На самом деле я ищу священника, который принял бы у меня церковь Терео, потому что сама оставаться на этом посту не хочу.
Лоуренс знал, что не должен выдать своего удивления. Задача исповедника – только слушать. Он вдохнул и –
– И? – тихо пригласил Эльзу продолжить.
– Несмотря на мой пост, у меня есть одно желание.
Эльза подняла голову; внезапно она показалась Лоуренсу очень хрупкой для девушки ее лет. Казалось, она вот-вот расплачется; от привычной твердости духа не осталось и следа.
Никогда Эльза не показывала такое свое лицо незнакомцам. Единственный, кто, может быть, его видел, – мукомол Эван. И как только эта мысль мелькнула у Лоуренса в голове, он понял правду.
Эльза изо всех сил сжала вырезанный вручную символ, висящий у нее на шее. Символ, который ей дал кто-то близкий, когда она покидала деревню.
– Я хотела бы, если только это возможно, когда-нибудь… чтобы мы с Эваном…
Лоуренс не дал ей продолжить. Он приложил палец к ее губам, вздохнул и произнес:
– Остальное ты должна сказать не мне, а ему.
Служителям Церкви не дозволяется вступать в брак.
Но если в городе или деревне есть церковь, кто-то должен ей управлять. Эльза взяла эту ношу на себя, однако она не хотела на всю жизнь остаться одна.
Маска и истинное лицо.
Зная, что Эльза слышала его разговор с Хоро и поняла, насколько они похожи, Лоуренс ощутил стыд. Он не мог смотреть Эльзе в глаза.
– Но если ты всегда так чувствовала…
Пытаясь сохранить достоинство старшего из них двоих, Лоуренс поднял глаза к небу и сделал глубокий вдох.