Ее слова точно сбросили с него оковы. Здесь, в узком проулке, многолюдье главных улиц до них не добиралось. Даже шпиль собора не мог их тут увидеть. Единый бог не мог их тут увидеть.
– А? Ты? Э, эй. Неужели ты…
По мускульной силе Хоро была ему не ровня. Лоуренс стиснул ее крепче, прижал к стене. Потом…
– Не… не здесь… – Хоро пыталась отпихнуть его, на этот раз в полную силу. – Ты… ду-…
«-рень», – видимо, закончила она, но этого Лоуренс уже не услышал.
***
Когда они добрались до лавки Филона, в здании было пусто. С внутреннего двора доносились веселые голоса: похоже, полуденная трапеза уже началась.
Лоуренс и Хоро вышли во двор рука об руку. Эльза и Коул заметили их первыми и тут же распахнули глаза на всю ширину. Следующим был Филон, последним – Ле Руа; тот от изумления поперхнулся элем.
Однако Хоро не обратила на все это ни малейшего внимания; с улыбкой она потянула Лоуренса за собой.
Краткое, но неловкое молчание прервал Филон.
– О, похоже, нам понадобятся еще угри! – и удалился в лавку.
– А, я помогу! – подхватил Ле Руа.
Коул проводил двух взрослых глазами и собрался было что-то сказать, но Эльза схватила его и тоже утянула в лавку.
Лоуренс и Хоро остались одни.
– Не пойму, что на них нашло? – с напускной наивностью в голосе спросила Хоро, не переставая улыбаться.
Лоуренс ничего не ответил. Не то чтобы ему нечего было сказать – у него слишком сильно болела щека, чтобы открывать рот.
Порыв ветра на краткий миг украл у него зрение и слух, да еще и едва не лишил равновесия.
– О, похоже, наш угорь уже поджарился?
Масло, которым был сбрызнут угорь, уже с шипением испарилось – верный знак, что рыба приготовилась почти идеально.
Хоро нашла нож и тарелку и проворно отрезала кусок для Лоуренса. Ей еще хватило нахальства поднести его ко рту торговца.