Пока он раздумывал над этой абсурдной возможностью, его спутница остановилась и, не дожидаясь, пока он обернется, промолвила:
– Я не умею делать такое лицо.
Он был не то чтобы удивлен, но все же слова ударили довольно-таки болезненно. Вернувшись на несколько шагов, он погладил ее поникшую голову прямо сквозь капюшон.
– Опасаешься, что себе же делаешь хуже собственным поведением?
В следующий миг раздалось «щелк» – это сомкнулись зубы, едва не впившись ему в руку.
Ее янтарные с краснинкой глаза сердито уставились на него.
Однако Лоуренс, нисколько не смутившись, улыбнулся и взял свою спутницу за руку.
– Я торговец, а те, кто имеет дело с торговцами, никогда не бывают полностью удовлетворены. Иначе торговец перестал бы быть им нужен и остался бы без работы.
Хоро горела страстным желанием посетить город Йойтсу. Торговцы обожают вести дела с теми, кто горит страстным желанием, и потому Хоро была для Лоуренса идеальной спутницей.
Лоуренс убрал руку и снова зашагал вперед; Хоро с кислым видом пошла рядом.
– Честно? – спросила она, пододвинувшись вплотную.
– Ты ведь и сама знаешь, когда я лгу, а когда нет, – устало ответил он, и капюшон Хоро неестественно зашевелился. Между прядей волос из-под капюшона выглянули покрытые темной шерстью острые волчьи уши.
– Ладно, на этот раз я тебе поверю, – надменно произнесла она.
– Вот как?
– Мм.
После этой глупой перепалки они оба не смогли сдержать улыбок.
Но, подобно тому, как улыбка делает видимыми морщины на лице, этот разговор сделал видимой некую тень.
Спутница Лоуренса не могла делать лицо, как у Фран, – покойное лицо человека, оставившего все заботы и тревоги позади. Однако именно благодаря этой неспособности Лоуренс мог продолжать путешествовать с Хоро.
Но продлится ли это совсем недолго? Или же протянется вперед, в далекое будущее?
Когда желание Хоро окажется выполнено, у Лоуренса не останется повода быть с ней; однако видеть ее вечно неудовлетворенной он тоже не хотел. Будь это в его силах, он сделал бы все, чтобы она улыбалась.