— Да… божьи люди… — мрачно усмехнулся Зимин, поглядев на Субботу.
Они подошли к избе, выделявшейся среди других своими размерами, с крытым двориком и крепкими, окованными железом, воротами и калиткой.
— Марфа! — крикнул Суббота. — Отвори.
Калитка открылась, и из нее выглянул белобрысый мальчуган лет четырех. За ним вышла Марфа, жена Субботы, высокая, по-прежнему статная.
Она кивнула Субботе, с нескрываемым удивлением посмотрела на Зимина.
— Тася где?
— К лошадям пошла, — ответила Марфа.
— Позови, — сказал Суббота и, дернув мальчонку за ухо, подмигнул Зимину. — Вот он, живой календарь — сколько я тебя поджидаю. Аккурат с его рожденья.
Они вошли в избу, обставленную тяжелой городской мебелью, с темными старинными иконами в углу. Зимин с удивлением разглядывал неожиданную в таком месте обстановку, когда в дверях показалась девушка в длинной деревенской юбке, в платке, по-крестьянски опущенном на глаза.
— Тася! — негромко окликнул ее Зимин.
Девушка стояла в дверях, и лицо ее оставалось в тени. Но сомнения не было — это была Тася.
Стоя в дверях, Марфа сочувственно глядела на Зимина.
— Тася! — крикнул Зимин, бросился к ней, но Тася смотрела на него, не узнавая, и он остановился.
— Здравствуйте, — сказала Тася и поглядела на Субботу, как бы спрашивая — кого он привел в дом. Суббота вздохнул и отвернулся.
— Ты не узнаешь меня, Тася?
Тася вглядывалась в Зимина. На мгновение Зимину показалось, что она узнала его. Но Тася покачала головой.
— Я Зимин! Кирилл Зимин! — закричал он срывающимся голосом.
— Зимин? — повторила Тася.
Казалось, она делает попытку вспомнить это имя, но безуспешно. Зимин беспомощно обернулся к Субботе. Тот развел руками.
— Я пойду… — нерешительно произнесла Тася. Суббота кивнул, и Тася вышла.