— А-эро-план, — повторил мальчик. Испуг его пропал. Он восторженно смотрел на невиданную птицу и, смеясь, хлопал себя по животу. Тася, глядя на него, тоже засмеялась.
— Летают, летают! — кричал, подпрыгивая, Темка.
Из поселка послышались выстрелы.
Когда Тася и Темка вбежали в ворота, они увидели, что мужики палят из ружей, а бабы испуганно крестятся, прижимаясь к забору. С крыльца, втянув голову в плечи, исподлобья смотрел на аэроплан Суббота. Снизу можно было различить двоих: летчика в авиационном шлеме и очках и еще одного, сидевшего с ним. Самолет сделал круг над поселком, скрылся из виду, а через некоторое время появился снова, делая новый круг. И снова раздались выстрелы.
Темка бросился к стоявшему ближе всех Губенко и схватился за ружье.
— Не смей! — чуть не плача, кричал он. — Пусть он летает! Пусть летает!..
Губенко оттолкнул его и выстрелил.
Самолет развернулся и скрылся за деревьями.
Суббота сидел перед большой квадратной флягой с самогоном, подперев голову кулаком, когда в комнату вошел Зимин.
— Завтра мы уйдем с Тасей. Нам нужен проводник.
Суббота поднял голову.
— Торопишься, — усмехнулся он.
— Я сдержал свое слово. Теперь твоя очередь.
— Ты офицер, тебе положено слово держать…
— Ты дашь проводника! — сказал Зимин спокойно.
— Ишь ты, гонор-то, гонор… Сразу видать — порода. А я не верю тебе! Уйдешь из тайги? Навсегда? Не верю! Никто на свете по доброй своей воле от золота не уйдет!
— Да и тебе уходить надо, — по-прежнему спокойно сказал Зимин. — Недели не пройдет — придут они сюда.
— Придут — не уйдут! — стукнул кулаком Суббота. — А только мне уходить некуда. Я со своей земли никуда! Понял?
Он встал, тяжело надвинулся на Зимина.
— Ее у меня, — хриплым шепотом произнес он, — только что с жизнью отнимут. Моя это земля! Моя!