— Ну и хорошо. С такой группой мы быстро провернем дело.
По дороге они обговорили все детали предстоящей «операции». Остановились в десяти метрах от дома, на стене которого виднелся опознавательный знак батальона.
Первым в дом вошел Линдеман. В коридоре на табурете сидел заспанный унтершарфюрер, освещенный отблесками сальной свечи.
— Мы ищем опорный пункт нашего батальона, — сказал Линдеман.
Унтершарфюрер злорадно рассмеялся, дохнув алкогольным перегаром.
— Опорный пункт? Здесь нет никого. Вашего командира минут двадцать назад увезли на санитарной машине.
— Но где-то здесь должны находиться еще два наших командира батарей. — Линдеман сунул унтершарфюреру пачку сигарет.
Эсэсовец зевнул.
— Два? Один сидит здесь. Так сказать, почетный арест.
— Почетный арест? — притворно удивился Линдеман. — Это какое-то недоразумение. Я должен передать ему приказ из штаба полка. Обер-ефрейтор, ко мне!
— Господин вахтмайстер! — Зеехазе вытянулся в струнку.
— Немедленно передайте обер-лейтенанту вот этот приказ. — И он протянул Зеехазе свернутый листок бумаги.
— На втором этаже сидит шарфюрер, он проведет тебя к гауптштурмфюреру, которому ты все и объяснишь, — проговорил эсэсовец.
— Слушаюсь, унтершарфюрер! — Зеехазе нарочито медленно стал подниматься по лестнице.
— Вам одним приходится вытаскивать войска из дерьма, — польстил Линдеман эсэсовцу.
Тот согласно кивнул:
— Сегодня ночью мы отойдем на несколько километров и построим новую линию обороны. Надежда на то, что удастся вырваться из котла, маловероятна.
— Вы так полагаете?
Эсэсовец понимающе кивнул и сказал:
— Но у Шамбуа стоит наш второй корпус. Уж он-то раскусит орешек, и все пойдет как по маслу.