— Это довольно горькое признание.
— Горькое? А разве все восемьдесят суток вторжения не горьки? Возьмем, например, бомбардировки союзников. Скольким людям они стоили жизни! Действиями групп Сопротивления, если их вооружить, можно было бы достичь бо́льших результатов, значительно сократив число жертв, со стороны мирного населения. А зачем, спрашивается, так много наших городов стерты союзниками с лица земли? По необходимости? Вряд ли. Только потому, что господствующие круги в Лондоне и Вашингтоне ни при каких обстоятельствах не хотели возрождения Франции. — Поль свернул цигарку и сплюнул на пол с таким ожесточением, будто во рту были не табачные крошки, а нечто более горькое. — Ускорение темпов высадки десанта произошло только потому, что союзники считают, что наше движение угрожает позициям французской буржуазии.
— Вы можете многому научить, Поль, — сказал Баумерт.
— Партию не проведешь. Возьмем, например, де Голля. Он борется против фашизма и одновременно против коллаборационистов Петена, чем вызывает симпатии многих людей. Однако генерал был вынужден сотрудничать и с нами, коммунистами, чтобы остаться у власти. Но я не удивлюсь, если после освобождения Франции он начнет восстанавливать старую систему.
— Следовательно, вы усматриваете прямую связь между внутриполитическим положением страны и международным положением?
— В Тегеране победило демократическое народное движение, — проговорил Ледук. — В один прекрасный день подобное произойдет во Франции. Именно поэтому им и не нравится, что наша партия стоит во главе движения Сопротивления. Мы все время чувствуем, что нам вставляют палки в колеса. Во время освобождения страны нас отстраняют от борьбы, боясь, что наша победа будет иметь политические последствия.
— Но ведь борьба еще не закончилась… Я думаю, нам пора идти, — сказал Баумерт, взглянув на часы.
Ледук встал, и они вышли на залитую солнцем почти пустынную улицу. Где-то недалеко слышались выстрелы.
В подъезд многоэтажного дома шмыгнули двое мужчин. В этом не было ничего удивительного: в то время многие, боясь стать жертвой какой-нибудь шальной пули, перебегали от подворотни к подворотне. Баумерту, вдруг показалось, что один из мужчин знаком ему. По одежде француз, а по манерам… Баумерт дернул товарища за рукав и затащил в какой-то двор.
— В чем дело? — шепотом спросил Ледук.
— Одного из них я знаю.
— Которого?
— А вон того, правого, что стоит у подъезда.
Ледук посмотрел в ту сторону, куда ему указывал Баумерт.
— А ты не обознался? Ведь ты же первый раз в Париже!
— Это штурмбанфюрер Дернберг, он меня не раз допрашивал. Я вам о нем говорил.
Поль достал пистолет и, сняв с предохранителя, снова сунул в карман.
— А ты уверен в этом?
— Абсолютно уверен. Черные волосы, женственный рот…
— Пошли! В случае чего стреляем, но так, чтобы только ранить.
ebooksa