Вдруг набежал военный патруль: человек десять матросов и офицер. Нас скрутили и отвели в отделение милиции.
Я шепнул Виктору, чтобы не рыпался, сидел тихо. Незнакомец же, напротив, вёл себя неприлично, выражался нецензурно в адрес дежурного милиционера, не желавшего тотчас отпустить его. Как выяснилось, женщина та оказалось его супругой. Для неё он поторопился занять место в такси. Мужчина работал физруком в школе, был в нетрезвом виде.
— Ботинки у него скользкие, а то надавал бы вам обоим, — кричала жена. — Кандидат в мастера спорта по боксу… Да он бы вас… с дерьмом смешал…
— Уймитесь, гражданка… Ведите себя прилично, как эти молодые люди… — сделал ей замечание лейтенант милиции.
— А, так вы защищаете хулиганов?! То же мне, милиция! Легавый! Мусор!
Нас скоро отпустили, а незадачливый физрук и его крикливая жена остались в отделении, где привыкший ко всему лейтенант равнодушно и спокойно составлял на них протокол за оскорбление своей милицейской личности.
На этом наши потасовки в тот злосчастный вечер не окончились.
На узкой дорожке, протоптанной в снегу у кафе «Ромашка», трое пьяных молодчиков, зажали девушку, начали на неё мочиться. Она с плачем металась среди них, но они с хохотом удерживали её, продолжая измываться.
— Дадим? — глянул на меня Виктор, разгорячённый недавними драками, и желая реабилитировать себя за их неправомерность. Я тоже, чувствуя себя виноватым, не задумываясь поддержал боевой порыв друга.
— Дадим!
Ещё бы! Хулиганство налицо! Встать на защиту девушки — долг гражданина!
Я примерился пнуть одного ниже спины, но промахнулся и растянулся на снегу.
Виктор нанёс противнику удар споднизу, целясь в челюсть, промазал и крутнулся вокруг собственной оси.
Я вскочил. Стоявший передо мной хулиган с разворотом махнул кулаком, но я успел пригнуться, и дикий удар пришёлся в лицо его же приятелю. Тот упал ничком в снег, попытался встать, но я отключил его каблуком ботинка, одновременно нанеся несколько тычков головой в лицо схватившему меня за грудки молодчику. Рядом мелькали кулаки Виктора, молотящего его дружка.
Девица под шумок слиняла, и наша благонамеренная схватка превратилась в обычную драку подвыпивших хулиганов.
Перевес был явно в нашу пользу, но опять откуда ни возьмись набежали дружинники, зажали нас. Один из них втихоря ломал мне мизинец. Не желая сопротивляться, чтобы не навлечь на себя беды, я терпел, и неизвестно, чем бы всё кончилось, но подошёл участковый уполномоченный Мишка Клызуб, узнал меня.
— Генаха! Ты?! — удивлённо воскликнул младший лейтенант.
Мы обнялись, как старые добрые друзья.
— Пойдём, Мишель, с нами в «Ромашку»…
— Не могу, сам понимаешь, при исполнении…