Дальнейшее произошло с необычайной быстротой.
Вслед за шорохом послышался скрип. Чьи-то шаги быстро приблизились к кровати. Лоран испуганно приподнялась на локтях, но в то же мгновение чьи-то сильные руки придавили ее к подушке и прижали к лицу маску с хлороформом.
«Смерть!..» – мелькнуло в ее мозгу, и, затрепетав всем телом, она инстинктивно рванулась.
– Спокойнее, – услышала она голос Керна, совсем такой же, как во время обычных операций, а затем потеряла сознание.
Пришла в себя она уже в лечебнице.
Профессор Керн привел в исполнение угрозу о «чрезвычайно тяжелых для нее последствиях», если она не сохранит тайну. От Керна она ожидала всего. Он отомстил, а сам не получил возмездия. Мари Лоран принесла в жертву себя, но ее жертва была бесплодной. Сознание этого еще больше нарушало ее душевное равновесие. Она была близка к отчаянию. Даже здесь она чувствовала влияние Керна.
Первые две недели Лоран не разрешали даже выходить в большой тенистый сад, где гуляли «тихие» больные.
Тихие – это были те, которые не протестовали против заключения, не доказывали врачам, что они совершенно здоровы, не грозили разоблачениями и не делали попыток к бегству. Во всей лечебнице было не больше десятка процентов действительно душевнобольных, да и тех свели с ума уже в больнице. Для этой цели у Равино была выработана сложная система «психического отравления».
«Трудный случай в практике»
Для доктора Равино Мари Лоран была «трудным случаем в практике». Правда, за время ее работы у Керна нервная система Лоран была сильно истощена, но воля не поколеблена. За это дело и взялся Равино.
Пока он не принимался за «обработку психики» Лоран вплотную, а только издали внимательно изучал ее. Профессор Керн еще не дал доктору Равино определенных директив относительно Лоран: отправить ее преждевременно в могилу или свести с ума. Последнего, во всяком случае, в большей или меньшей степени требовала сама система психиатрической «лечебницы» Равино.
Лоран в волнении ожидала того момента, когда ее судьба окончательно будет решена. Смерть или сумасшествие – другого пути здесь для нее, как и для других, не было. И она собирала все душевные силы, чтобы противоборствовать по крайней мере сумасшествию. Она была очень кротка, послушна и даже внешне спокойна. Но этим трудно было обмануть доктора Равино, обладавшего большим опытом и недюжинными способностями психиатра. Эта покорность Лоран возбуждала в нем лишь еще большее беспокойство и подозрительность.
«Трудный случай», – думал он, разговаривая с Лоран во время обычного утреннего обхода.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивал он.
– Благодарю вас, хорошо, – отвечала Лоран.
– Мы делаем все возможное для наших пациентов, но все же непривычная обстановка и относительное лишение свободы действуют на некоторых больных угнетающе. Чувство одиночества, тоска.
– Я привыкла к одиночеству.
«Ее не так-то легко вызвать на откровенность», – подумал Равино и продолжал:
– У вас, в сущности говоря, все в полном порядке. Нервы немного расшатаны, и только. Профессор Керн говорил мне, что вам приходилось принимать участие в научных опытах, которые должны производить довольно тяжелое впечатление на свежего человека. Вы так юны. Переутомление и небольшая неврастения… И профессор Керн, который очень ценит вас, решил предоставить вам отдых…
– Я очень благодарна профессору Керну.
ebooksa