Никогда мир не знал подобной братской дружбы между франками и ромеями! Никогда будущее Утремера не казалось столь обеспеченным. Трибуны тряслись от топота, хлопаний и волнения зрителей.
Марии и Феодоре, избранными красивейшими дамами турнира, предстояло награждать победителей. Самовольная, порывистая Мария вскочила с места, и – высокая, тонкая – сбежала на песок ристалища так проворно, что лепестки роз разлетались из венка и реяли вокруг ее головы, а светлые волосы с вплетенными лентами метались за спиной ангельским ореолом. Василевс тут же подскакал к ней, склонился с седла, и она – ланиты разгоряченные, дыхание порывистое – ласковыми руками обвязала Мануила шарфом, еще хранившим тепло и аромат девичьего тела. Пусть Его Царственность оценит антиохийскую лилию и приищет синеглазой, белокурой чаровнице достойного жениха из числа своих бесчисленных родичей.
Феодора трибуны не покинула, через судью передала Бодуэну перчатку. Король благоговейно поцеловал дар супруги, засунул его за ворот и, поднявшись в стременах, салютовал ей поднятым мечом. Гречанка милостиво кивнула в ответ. У Изабо был такой несчастный вид, будто ее ударили. Констанция шепнула:
– Не переживай ты так. Сколько бы копий кузен не ломал ради нее на турнирах, он не забыл проделок собственной матушки. Скорее он вспотевшего коня к студеной воде допустит, чем Феодору к правлению.
Изабо выговорила с мукой:
– Зачем ей правление, когда он обожает ее? Я ради него местом в раю пожертвовала, а этой ледышке улыбнуться ему лишний раз зазорно.
Может, этим Феодора и держала Бодуэна. Констанция сама хотела бы весь жар сердца направить на нужды княжества и на богоугодные дела, а не на страдания по Шатильону, который из-за нее ни единожды даже мига сна не потерял.
В последующем общем поединке главным победителем оказался все тот же Мануил. Император так усердствовал, что умудрился счастливым ударом опрокинуть вместе с конем Гуго д’Ибелина, а тот, рухнув, ненароком сшиб сенешаля Антиохии Эшиварда, сеньора Сармании. Франкские рыцари подобных подвигов совершить не сумели, потому что они, в отличие от мальчишествующего Комнина, честно пытались не калечить противников, даже греков, а это требовало от привыкших к убийственным сражениям воинов самообладания и удержу. Констанция следила только за Рено. Его Баярд цвета серой золы мелькал в самой гуще боя. Внезапно Мануил сбил Шатильона с коня, Констанция так стиснула руку Изабо, что та ахнула, но подскочившие оруженосцы тут же помогли князю Антиохийскому подняться и покинуть ристалище. Скоро наступил и черед короля быть сброшенным на землю увлекшимся Комниным. Только тут василевс немедленно спешился и сам бросился на помощь собрату-помазаннику.
Антиохийские девицы и прекрасные дамы взволнованно хихикали, перешептывались, выбирали себе амуров среди воинов поудачливее и посылали им те детали своего туалета, без которых становились еще прекраснее. Рыцари привязывали эти дары к древкам копий. Констанция ничего Рейнальду не послала, да тот и не просил, зато шепнула подруге:
– Изабо, помилосердствуй, подари мессиру д’Огилю ленту. Он испепеляет тебя взорами.
Изабо хоть и терзалась страстью к Бодуэну чуть не до потери аппетита, а на седоусого и лысого Бартоломео тут же обернулась. Нет, никогда Изабо не превратится в достойную матрону наподобие дамы Доротеи!
Бой оправдал ожидания. Двое рыцарей погибло, полдюжины были покалечены, побитыми оказались почти все. Император выступил очень достойно, франки не ожидали от плюгавого грека такого умения и силы, но остальные ромеи не могли сравниться с латинянами, неоткуда было женственным и изнеженным византийцам набраться такого опыта конной рукопашной схватки.
Солнце скрылось за вершинами гор, и весь двор поспешил к накрытым на лужайке столам. Рейнальд сидел невредимый, но злой и угрюмый. Чтобы заплатить за него выкуп, придется ввести соляной налог. Констанция старалась не обращать внимания на его недовольство, а все же радовалась, что оно мешало ему перемигиваться с бесстыжей Агнес. Мануил и Бодуэн восседали под центральным балдахином, опять беседовали меж собой, и хоть Рено игнорировал их невнимание, Констанцию подчеркнуто пренебрежительное обращение коронованных особ с князем Антиохии оскорбляло.
Феодора торчала восковым истуканом, зато Мария, оказавшаяся напротив василевса, наоборот, то и дело вскидывала на Багрянородного нахальные, смеющиеся аметистовые глаза и хохотала алым ртом. Сорокалетний невзрачный автократор пыжился под взглядами дерзкой юницы.
Изабо на застолье не осталась, вызвалась вернуть в замок пятилетнюю Агнессу де Шатильон. Девице Сибилле было велено ей помогать, и дамы с детьми и няньками отбыли под охраной непременного, когда дело касалось мадам де Бретолио, Бартоломео. Но жестокосердая дама его сердца только косилась на сапоги своего преданного воздыхателя и фыркала.
Пирующие громко нахваливали Его Царственность, наперебой делились восторгами, давали обеты не брить одну из щек или не пить ни глотка воды до следующего боя, одна мадам де Камбер осеняла себя крестным знамением:
– Ловушка дьявола и ничего больше! На турнирах этих поганых только семь смертных грехов выходят победителями. Против Нуреддина бы так сражались! – Указывала на кружащих вокруг пиршественного стола ворон: – Вон бесы над вами летают, на том свете всех драчливых бездельников прямо в латах в зловонной сере топить будут.
В укор остальным сотрапезникам дама Доротея отказалась от пирогов с семгой, угрями и форелью, но Констанция вспомнила присказку мамушки «лучше бедняков кормить, чем поститься» и ела без угрызений совести. Вообще удивительно, как трудно стало ныне потревожить ее совесть.
– Зато на этом свете отважных рыцарей девушки и дамы любят! – заявила Мария и метнула на Мануила вызывающий взгляд.
Бесшабашность и своенравие Марии намного превосходили ее несравненную красу, хоть мужчины замечали только внешность. А для Марии невзрачность Комнина никакой роли не играла. В отличие от матери, да и от младшей сестры Филиппы, Мария не страстной любви искала, а возвышения. Для нее императорский удел и титул с лихвой возместили бы темный лик низкорослого самодержца, да увы, Комнин был женат. Правда, никчемная германская жена василевса так и не сумела подарить империи необходимого наследника мужеска пола, а теперь и вовсе захворала. Сдавалось, что брак этот оказался Всевышнему неугоден. Мануил обратился к Констанции:
ebooksa