– Выключите немедленно! – скомандовал полковник, озираясь.
Видимо, боялся, что я начну прямо отсюда сливать информацию куда-то на радио «Свобода». Я выключил, не спорить же.
– Идите за мной! – распорядился офицер. Мы пошли по широкой лестнице, покрытой такой пыльной красной ковровой дорожкой, которую я видел впоследствии только в галерее Уффици во Флоренции. Огромный бюст Ленина между первым и вторым этажом взирал на меня укоризненно и печально – как, мол, ты дошел до жизни такой?
Когда мы зашли в кабинет к полковнику, в глаза сразу бросилась моя многострадальная газетка, лежащая у него на столе. Не сомневаюсь, что некоторые места были отчеркнуты там красным карандашом с пометками NB!, Sic! и «архиважно».
Полковник уселся в кресло и взял в руки «Пейджер и я».
– Так, – сказал он глубокомысленно. – Так-так. Так-так-так.
Я испугался, что четырёхкратной серии «так-так-таков» уже не выдержу и кашлянул.
– Зачем вы это сделали? – сказал полковник ледяным голосом.
– Что?
– Вот это вот. То, что вы видите?
– Что я вижу?
– Ну вот смотрите, это что?
– Это вкладыш.
– А это?
– Это заголовок.
– А ниже?
Разговор стал напоминать двух дебилов из миниатюры Жванецкого.
– Это номер газеты в газете. Номер один. А в чем дело?
– А где же СКВОЗНОЙ номер? – зловеще прошипел полковник.
– Какой-какой?