— Из Сан-Франциско, — отвечал врач. — Но я здесь уже два года.
— Я сам из Калифорнии, — объявил Месснер.
Женщина умоляюще вскинула на него глаза, но он улыбнулся и продолжал:
— Из Беркли…
Врач сразу заинтересовался.
— Из Калифорнийского университета? — спросил он.
— Да, выпуска восемьдесят шестого года.
— А я думал, вы профессор. У вас такой вид.
— Очень жаль, — улыбнулся ему Месснер. — Я бы предпочел, чтобы меня принимали за старателя или погонщика собак.
— Он также не похож на профессора, как ты на доктора, — вставила женщина.
— Благодарю вас, — сказал Месснер. Потом обратился к ее спутнику: — Кстати, доктор, разрешите узнать, как ваша фамилия?
— Хейторн. Но вам придется поверить мне на слово. Я забросил визитные карточки вместе с цивилизацией.
— А это, конечно, миссис Хейторн… — Месснер с улыбкой поклонился.
Она бросила на него взгляд, в котором гнева было больше, чем мольбы.
Хейторн собирался, в свою очередь, спросить его фамилию, он уже открыл рот, но Месснер опередил его:
— Вы, доктор, верно, сможете удовлетворить мое любопытство. Два-три года назад в профессорских кругах разыгралась скандальная история. Жена одного из профессоров сбежала… прошу прощения, миссис Хейторн… с каким-то, кажется, врачом из Сан-Франциско, не могу припомнить его фамилии. Вы не слыхали об этом?
Хейторн кивнул.
— Эта история в свое время наделала немало шума. Его звали Уомбл. Грехэм Уомбл. Врач с великолепной практикой. Я немного знал его.
— Так вот, мне любопытно, что с ним сталось? Может быть, вы знаете? Они исчезли бесследно.
— Да, он ловко замел следы. — Хейторн откашлялся. — Ходили слухи, будто они отправились на торговой шхуне в южные моря и, кажется, погибли там во время тайфуна.