Кентаврида,

– Руна, пойми, Джолин ещё не готов принять правду. Сейчас он настолько озлоблен против нас, что может совершить любую глупость. Дай ему побыть одному. Ему надо привыкнуть к себе, к новому миру. И многое понять…

– Но я так хочу помочь ему! – Руна почти кричала.

– Я понимаю. Но пока это бесполезно. Сейчас он не осознаёт, кто ему друг, а кто враг.

– Для него даже сама жизнь – враг… – на тропе стоял Мозер, на его спине боком сидела жена.

Руна покачнулась от слов старого кентавра. Она вдруг отчётливо представила дорогу к пропасти у трёхзубой скалы и фигуру спотыкающегося чёрного кентавра.

– Стой… Не надо… – едва прошевелила она обескровленными губами.

Таурина подалась вперёд, спросила встревожено:

– Что? Что ты видишь? Отвечай!

– Он… – Руна никак не могла собрать остатки своих сил. – Он идёт к пропасти…

– Ну же! К какой?! – Таурина не отпускала сознание девушки в провал обморока.

– У трёхзубой скалы… Там…

Лаур подхватил падающую девушку, осторожно устроил её у себя на спине.

Обеспокоенная Таурина прокричала мужу:

– Там нет преобразователя! Он идёт к скале гибели!

– Держись, – сурово приказал Мозер Таурине. Обернулся к Лауру:

– Скорее наверх! Надо остановить его!

Кентавры прыжками помчались к вершине, придерживая руками своих подруг. Они неслись, теряя дыхание, напрягая все силы. Руна рывками приходила в сознание, шептала то ли наяву, то ли в бреду:

– Подожди… Джолин…

Срывая собственное сердце, Лаур только крепче прижимал её к своей взмокшей спине, чувствуя, что если остановится, то упадёт в обессиливающих рыданиях. Как ни сдерживался, ни пытался отвлечься, ни напрягал силы, на глазах всё равно блестели слёзы несправедливой обиды.

На вершине скалы, над пропастью стоял чёрный кентавр и заглядывал в бездонный провал, пробитый в скалах горной рекой. Бешеной рекой. Он обернулся на тяжёлый топот измученных кентавров. Шагнул в сторону провала.