AMENTRIS. Гримасы подсознания – 2,

22
18
20
22
24
26
28
30

До конца XVIII века местные вообще не употребляли. К спиртному их приобщили европейские китобои. После того, как Дания колонизировала остров в 1721 году. Сейчас потребление достигло 20-ти литров спирта в год на человека. И это несмотря на то, что цены на «напитки» в Гренландии достаточно высоки. На острове бытует поговорка: аборигены станут богатыми и свободными, если не сопьются…

Ввиду низкой толерантности к пойлу, «туземцы» пьянеют быстрехонько. Соответственно и количество принятого получается не слишком большим. В туристических справочниках пишут, что имеется особый национальный напиток. Называется он «каффемик»: кофе с сахаром и тремя видами алкоголя. Приправленный также взбитыми сливками, видно, для вкуса. Но что касается Ивакака, то старикан предпочитал исключительно спирт. Причем, полутехнический – тот, что используется для обслуживания самолетов. У него знакомый работал в аэропорту и снабжал пьяницу дешевой «массандрой». Плюс, в нее «экспериментатор» клал ветки и шишечки можжевельника. И вправду, зачем тратить немалые деньги, когда можно побухать со значительной экономией?..

Опорожнившись, Малену услыхал, как «дед» затянул заунывную песню. Инуитский фольклор конечно хорошо, но боже, до чего муторное завывание! Наверное, проводник стенал наподобие нашей «Там, в степи глухой замерзал ямщик…». Правда, в песне замерзал, очевидно, неудачливый абориген по имени Калгату. Нажрался спирта, помчал на хаски на охоту, да и перевернул, на фиг, нарты! И в сугробе дал кони, оставив без кормильца, в землянке, малых детушек и жену. А может, «дед» пел о гренландском раздолье, в котором одни скалы, покрытые снегом. Да белая тундра, куда только и можно бросить горестный, но ласковый взгляд…

Неожиданные изменения выбили Евгения немного из колеи. Чем сейчас заняться, когда напарник ударился в лихое бухалово? Можно погулять по Илулиссату; еще можно съездить посмотреть на айсберги. Можно посетить музей Льда и музей Кнуда Расмуссена. О, а кстати! Надо хорошо продумать дальнейшее путешествие с эскимосом! Разумеется, нужно бы с ним посоветоваться о многом, так ведь пьет, гад!.. Впрочем, не будет же чел валяться целую неделю! Надо остановить алконавта, не дать уйти в жуткое похмелье! А теперь – приготовить, что-нибудь поесть, потом сходить в магазин. Да мало ли работы! Одним словом, не соскучишься в одиночку!

Парень сварганил нехитрый завтрак, а затем стал, есть, наблюдая за пьяным. Индивид причмокивал губами, хлопал отяжелевшими веками. Петь он больше не пел – вероятно, репертуар весь закончился. Достал небольшую флягу со спиртом и налил, неразбавленный, в кружку. Почесав в затылке, заулыбался и наконец, сморщившись, сделал пару глотков. «Хор-рошо!» – крякнул по-инуитски и погладил себя по животу. Малену это не понравилось, потому как сам он ни капли в рот не брал! Как друг принимает облик животного, романтику казалось верхом безумия!

– Короче, я пойду в город! Прогуляюсь немного. Пока.

– Счастливой дороги. Аккуратнее там – запинаясь, молвил хозяин.

Товарищ надел комбинезон и добрался, вскоре, до маркета. Тут он уже был и ничего примечательного и на сей раз не увидел. Купил разных продуктов и решил пройтись по городскому приволью. Но мысль о пьяном Ивакаке не давала путешественнику покоя. «А что, если его ограбят, или подожжет дом?! «Дед» же курит, трубка упадет на пол и все загорится! Нет, надо возвращаться, нельзя оставлять нетрезвого одного! Да и нужно как-то останавливать глупого, беспутного бедолагу!..».

И Евгений вернулся, оставив осмотр полиса на потом. Каково же было удивление, когда увидел бухарика… спящим! Никто чудо не обокрал, трубка была погашена, а «жертва» дрыхла себе сладко и в ус не дула! Лепота, да и только! И ведь с ним хотели отправиться охотиться на нарвалов! Боже мой! А на столе-то какой бардачище оставил!! Нет, надо что-то делать, заканчивать пьянку! Заканчивать, и точка! Во что бы то ни стало!

Сердяга прибрался на столе. А «останки» тюленя бросил собакам. Вообще, покормил собачью ораву. Погладил Майлака. Хаски прильнул, поскуливая жалобно. Да, видать «бычка» старика не нравилась здесь никому!

Настроение в конец испортилось что-то. Горемыка лег на кровать, сложив руки за голову. Поползли неприятные мысли. Вот приехал вроде на отдых, и то ничего не выходит!.. Провести «беседу» с алконавтом! Пригрозить, что иначе уедет из Гренландии! И контракт будет разорван с охотником! И ни черта «дед» тогда не заработает!

А хотелось махнуть на собаках! На упряжке прокатиться, на нартах! Если поехать на катере к северу. Там еще есть снег, старик говорил! Пятьсот км по воде, а потом на упряжке! И добраться до Стены Ледника! Ледника, покрывающего остров! Представляю, какая там Стена!.. А оттуда – на промысел, на китов! Вот это бы было настоящее путешествие!!

А потом мысли переключились на Нину. Как солнышко там, в Черновцах? Наверняка думает о любимом, раскаивается! Но он – парень не промах, не побежит сразу к ней по приезду! Потянет время – девчонки-то сообщат непременно! А Малену не подаст весточки, пусть «дама» сама приползет! Начнет извиняться, просить прощения, добиваться внимания… И тогда кавалер снизойдет до несчастной. И скажет: «Ах ты, дурочка, дурочка! Да люблю я тебя, люблю, только не плачь, не рыдай!..».

А с Джессикой поступил скверно, нехорошо. Дал надежду, а затем сам ее и отнял! Естественно, дивчина обиделась страшно! Но ошибку вполне можно исправить! Вот вернется Евгений в Украину, решит вопрос с Ниной, а потом – айда! – аж в Мадагаскар! Неожиданно нагрянет и мулатка растает от романтической встречи! Все обиды забудутся и друзья растворятся в африканском безоблачном Рае!

Впрочем, сладкие мечты прервало… рыгание Ивакака! Очевидно товарищ перепил и сейчас его поласкало! Да греб твою бога мать! – путешественник вскочил с койки, бросившись в малую комнату. Старик корчился в муках, ругаясь на чем свет стоит, по-гренладски!

– Может хватит пьянствовать?! Когда остановка?!

– Я же сказал: три дня, раньше и не получится.

– После этого похмелье! Трое суток! Надо заканчивать!

– Ну, еще день! А после точно завяжу. Слово даю. Честно!

Эскимос вновь потянулся за флягой. Налил в кружку и, морщась, выпил. И сразу захмелел, но настроение было подавленным.