Когда же гость был уже готов – отвезли, с сопровождением, на аудиенцию к Рагону.
Грот, в котором находились покои властителя, оказался просто огромным. Убранство зала было довольно непритязательным, лишенным какой-либо ненадобной роскоши. Каменные стены со вставленными горящими факелами, постеленные шкуры, ведущие к возвышающемуся трону. На стенах – кое-где висело оружие; к ним приставлены были базальтовые скамьи.
Эдгар, словно в тумане, шел, не обращая внимания ни на что. Его сердце скакало от радости, волнения и тревоги. И все-таки, он предстанет, наконец, перед очами правителя северян! Сколько к этому он стремился, какие невероятные трудности пришлось преодолеть! И вот сейчас то, о чем долго мечтал, может свершиться и дипломатическая миссия, возможно, будет реализована в полнейшем объеме!
Сам трон Безумного представлял не что иное, как большой плоский камень, на котором были выбиты имена сборгов Нозерленда. (Сборги – это люди, что имели единоличную и неограниченную власть над страною). Глыба находилась здесь с тех пор, когда норды основали суровое поселение Гордогор. Она стала первым камнем, заложенным в начинание нового города. В далекие времена северяне пришли на остров и очистили пещеру от одмуров. Глыба им служила «дверью» в сию полость, чтоб в нее не проникли полулюди.
Сражение за территорию оказалось долгим и весьма жестоким! После поражения одмуры покинули облюбованную местность. Поднялись в горы, куда не могла ступить нога человека. Ну, а камень – «дверь» стал священным для новоявленных хозяев. Норды назвали плиту «щитом божества» – великого Гардороса. Но уже позднее, «щит» преобразовался в трон, предназначенных богом, сборгов.
С правой и левой стороны от Рагона стояли Меркодан и толмач Ксодогар. Хотя выяснилось – сборг прекрасно понимал и знал аргонский, а переводчик был одним из его пяти отпрысков. Кроме приближенных, недалеко от трона располагалась и свирепая стража. Готовая в любой момент растерзать дерзнувшего показать неповиновение пленника.
Стоя пред Безумным, Эдгар получил по ногам от начальника стражников. И упал на колени. Вьюношу также предупредили не раскрывать рот, пока вождь не разрешит, или же сам не будет что-то спрашивать…
– Сагор был великим воином! Не знавшим страха, не потерпевшим ни одного поражения! – медленным и твердым голосом проговорил Рагон. – И все-таки, смерть настигла мужа и он встретил костлявую на поле боя! И умер достойно! Как и полагается нордскому герою!! Однако я и предположить не мог, что герой погибнет от рук жалкого аргонца! Способности и храбрость которого поразили и удивили меня! А посему, этот воин удостоился чести предстать пред властителем!.. А сейчас, встань с колен и ответь: кто же ты, самоотверженный боец?!
И польщенный представитель Аргонии встал. Сильно волнуясь, рассказал чуть о себе. Рассказал и про дип. миссию и послание кананга. Про депешу, что так важно передать Безумному в собственные руки.
Северный владыка внимательно выслушал человека. И не спеша заметил ему, сохраняя достоинство:
– Знай же, зайнаканец, что если бы захотел – я бы давно отобрал послание! Еще с того момента, как вы, чужаки, вступили на землю Нозерленда! Так что же ты скажешь?
На что парень ответил:
– Да, верю и понимаю, Господин! И тем не менее, вы оного не сделали. То есть, хотели узнать, что будет дальше. Ибо это более утонченно, нежели получение знания наперед.
Рагон и его приближенные рассмеялись. Правитель попросил Эдгара подойти ближе. И передать рукопись «в собственные руки». Что и сделал, с радостью, дипломат.
Открыв депешу, сборг прочитал изложенное. И удивленно усмехнулся. Потом выдохнул. Заявил, что скоро будет пир. В честь гостей из Аргонии. В честь победы Эдгара-воина. За прошлое героя Сагора. А затем, он даст ответ на послание. И иноземная дип. миссия покинет Нозерленд!..
Во время пира за крепкими столами собралась северная знать. Из клетки освободили Стейта, Карла и двоих воинов. Всех их пригласили за столы, но прежде пленники привели себя в порядок. Однако никто из них, так и не понимал странную нозерлендскую речь. И за что, все-таки, пьют, поднимая медные ковши, норды.
В гроте, где стоял идол Гардароса, повсюду пылали факелы. Именно здесь, у каменного изваяния и шел диковатый пир. Все ждали главного блюда – медвежатины. В честь визитеров был отдан приказ зарубить одного хищного зверя. Одного из тех, что не поддавались, увы, приручению. Их и поедали, а также преподносили изваянию в жертву.
Таким животным норды никогда не давали клички и имена. Дрессированные же медведи имели, иногда, по нескольку кличек.
Голову и сердце убитого зверя принесли в жертву богу войны. Вместо головы и сердца посланника. Они лежали на алтаре, а медвежьи кишки обмотали вокруг шеи жуткого Гардароса. Вместо кишок четверых пленников, что должны были оказаться, тоже, в качестве жертвы. Остальные части животного приготовили женщины племени и водрузили блюдо для пирующей знати.
Много еды, выпивка, шум и смех, крики – так прошел, практически, пир аж до самого рассвета. Люд заснул прямо за залитыми, испачканными столами; средь него отсыпались и пьяные, «разудалые» аргонийцы.
ebooksa