Записки «черного полковника»

– Это тоже стереотип, мол, все это не давало эффекта. Эффект был, и заключался он в том, что государство не развалилось.

– Жестко.

– Но справедливо. И без манипуляций. Ты знаешь, чем отличается принцип управления при капитализме от социализма?

– Нет, это ты у нас все знаешь.

– Если при социализме говорили: не можешь – научим, не хочешь – заставим, то при капитализме все иначе. Не хочешь – мы тебе так промоем мозги, что ты захочешь и сам все сделаешь.

– Тут, пожалуйста, поподробнее.

– Пожалуйста. В восьмидесятые годы вдруг началась кампания по борьбе со СПИДом. Мировые научные светила говорили, что СПИД распространяется в геометрической прогрессии, а так как им заражено уже более полумиллиона жителей земли, то скоро все будут больны СПИДом. Я математик по образованию, если бы было так, то через семь-восемь лет все были бы больны СПИДом, а через десять человечество выродилось бы. Но этого не произошло. Однако со СПИДом продолжают бороться. Существуют структуры, которые разрабатывают лекарство от СПИДа, есть огромные отрасли, которые наживаются на производстве превентивных средств и одноразовых шприцов. А ты говоришь – спецы. Как только спецу покажут пачку долларов, он за нее мать родную продаст.

– Ты на курсах не у Валерия Михайловича учился?

– У него, родного.

– Чувствуется ухналевская школа.

– Да. Валерий Михайлович всегда мог резко и нелицеприятно оценить то, что происходит. Помнишь, как он отзывался о лозунге «экономика должна быть экономной»?

– Он говорил: «Экономика должна быть экономикой».

После этого разговора Корбалевич решил еще раз напомнить Ухналеву о рукописи Б.Н. Но делать это просто так было не с руки. И он дождался очередной встречи с Расимом, кторый как раз вернулся из Бреста, куда он ездил по поручению «резака» визави.

– Уточним, в чем была твоя задача? – сказал ему Корбалевич, когда они устроились на диване в гостниной ухналевской квартиры, превращенной на время операции в штаб. Виктор Сергеевич и Ухналев расположились в креслах напротив. В присутствии Корбалевича они играли роль статистов, которая плохо у них получалась.

– Эрдемир просил меня проверить, не скрываются ли там эмигранты из Каморканы.

– А тебе не показалось, что он, таким образом, шифруется, а на самом деле у него другая цель?

– Нет. Последнее время он все меньше говорит со мной на отвлеченные темы и не воспитывает меня. То есть не осуществляет некую идеологическую обработку. Встречаемся мы очень коротко, по-деловому. Я отчитываюсь по предыдущему заданию, а он ставит мне задачу на следующий период.

– Итак, чем заинтересовали твоего каморканского шефа эмигранты из Каморканы?

– Он вообще весьма ревниво относится ко всем тем, кто иначе смотрит на мир. Особенно у него вызывают идиосинкразию его соплеменники, которые думают иначе, чем он.

– Но, возможно, эта задача была поставлена ему теми, кто борется с оппозицией там, в Каморкане?