Записки «черного полковника»

– Прекрасно, – сказал Ухналев, когда Расим отбился. – Этой линии поведения и следует придерживаться далее.

– Пожалуйста, точнее, – попросил Виктор Сергеевич.

– Куда уж точнее, – ответил ему Ухналев. – Это линия человека, который обиделся на тех, кто не сдержал свое слово и проявил жадность. С этой позиции можно много добиться.

– Например? – уточнил Виктор Сергеевич.

– Например, поторговаться и снизить размер «гранта».

– Зачем? Чтобы защитить денежные интересы Эрдемира?

– Чтобы укрепить доверие Эрдемира, а заодно и поставить на место наших взяточников.

– Ну, если так, тогда, конечно… – заявил Виктор Сергеевич. – А теперь несколько слов по встрече с Эрдемиром. Вел ты себя правильно. Зацепил Эрдемира вариантами действий гомельчан.

– Да, – сказал Ухналев, – в нем сейчас борются два желания: достичь своей цели и прекратить отношения с людьми, которые фактически начинают его шантажировать.

– Не его, а посредника, – уточнил Виктор Сергеевич.

– Его, его, – сказал Ухналев, – роль посредника чисто техническая, он ведь не располагает финансовым ресурсом. Но мне непонятно, почему они в первую очередь уцепились за продажу лекарств с просроченным сроком давности?

– Здесь все просто, – ответил Виктор Сергеевич, – это самый выгодный вид сделки, потому что за него дают самую большую взятку.

– Это не столько взятка, – сказал Расим, – сколько сделка, размер которой прямо зависит от стоимости партии лекарств с просроченным сроком.

– И они могут заломить любую цену? – полюбопытствовал Ухналев.

– Теоретически, да, – сказал Расим, – практически, нет. Ведь в противном случае противоположная сторона может найти другого заказчика для этих лекарств.

– Вот на это и нужно надавить при встрече с Петром Яковлевичем.

– И все же вернемся к двадцати процентам, что это за рубеж, почему так остро отреагировал на него Эрдемир?

– Здесь тоже нет ничего сложного, – пояснил Виктор Сергеевич. – Утилизация таких лекарств стоит от пятнадцати до двадцати процентов.

– Да елы-палы! – возмутился Ухналев. – Это какая-то коммерческая резидентура.

– Конечно, – согласился с ним Виктор Сергеевич. – Если мы вернемся на пару месяцев раньше и сравним сумму контракта на поставку чая и те десять тысяч долларов, за которые купили чиновника Минлегпрома, то увидим явный коммерческий интерес. Помнишь известное высказывание классика марксизма о том, что «капитал при ста процентах прибыли положительно готов свернуть себе голову, а при трехстах – нет такого преступления, на которое он не пошел бы».