Записки «черного полковника»

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос.

– Хорошо, – сказал Ухналев, – давай его отложим на потом. А сейчас закончим с рукописью Б.Н., чтобы она не препятствовала тебе самому кое в чем разобраться. Что ты еще хотел прояснить?

– Мысль автора о небывалом масштабе психологической войны, начавшейся после Второй мировой. Наверное, это было началом того, что после стало называться холодной войной.

– Нет, Леня, даже тогда, когда Черчилль в Фултоне сказал, что западный мир должен защитить от коммунизма свои ценности, война и представление о ней были еще старыми. И, несмотря на то, что война называлась холодная, методы у нее были горячими. Добрых десять лет после войны еще осуществлялись заброски в наш тыл и разведчиков, и диверсантов, и террористов, плюс к этому велась подкормка националистических бандформирований в Западной Украине, Белоруссии и Прибалтике. И активно в этом участвовали наши эмигрантские организации. Так, в 1953 году контрразведка пресекла высадку восьмерых американских диверсантов под Майкопом. Все они были рекрутированы их рядовых членов НТС. В этом же году была заброска по воздуху белорусских эмигрантов. Это были Карл, Фин, Бен и Джо.

– Я давно хотел спросить, почему у них такие странные клички?

– Эти клички они получили от инструкторов американской разведки. Их задачей было инициировать работу антиправительственного подполья, чтобы дать материал для вывода о том, что в Белоруссии существуют «массовые выступления» против советской власти. Однако те, кто работал с ними, сделали свое дело чрезвычайно скверно. Они не смогли отработать надежные варианты связи и фактически бросили свою агентуру на произвол судьбы. Те, кто экипировал этих людей, имели примитивные знания о жизни и быте в Белоруссии. Все заброшенные имели при себе вещи, которые указывали на иностранное происхождение. Одежда, обувь, сигареты с фильтром, продукты в специальной упаковке были непривычны для местных жителей. Инструктаж осуществлялся на основе примитивных знаний о тоталитарном государстве, в котором проверка документов является нормой и агенты носили с собой и предъявляли сразу все документы: паспорт, военный билет, различные справки. Бумага, шрифты, чернила – все это отличалось от наших. Мало того, мы в наши паспорта специально не вставляли скрепки из нержавеющей стали. И уже через несколько месяцев становилось видно, что этот паспорт изготавливался за кордоном… Кроме того, текст этих документов отличался страшной безграмотностью. Даже сейчас я помню одну справку с печатью, на которой по ободку был текст «Директор колхоза». Тогда как любой советский гражданин знал, что колхозами руководят председатели. Сузить круг поиска заброшенной агентуры позволяли и связи лиц, бежавших вместе с оккупантами за рубеж в 1944 году. А также, несвойственное повседневному поведение этих связей. К примеру, в Барановическом районе одна из женщин вдруг стал покупать большое количество водки и шампанского. Осмотр местности рядом с домом позволил выявить несколько окурков сигарет с фильтром, о которых в те времена в Белоруссии и не знали. В общем, наши противники хотели войны горячей, но попытки ее развязать провалились. Вот тогда и стали наши визави постепенно переходить к войне психологической. Которая прежде в истории человечества никогда не достигала такой изощренности в мирное время… Но давай вернемся к «молекулярной теории».

Ухналев подошел к шкафу, вытащил еще одну папку, извлек из нее лист и прочитал: «В годы смуты против Русского государства выступала целая армия революционеров, из которых “одному суду за участие в революции было подвергнуто 23 тыс. человек”. Однако абсолютное большинство революционеров избежали справедливого возмездия. По нашим примерным оценкам, общее число революционеров (включая Польшу и Финляндию) составляло не менее 100 тыс. человек. Более половины из них были чистой воды уголовники. С негласного одобрения западных правительств в США, Англии, Франции, Италии, Швейцарии были образованы специальные центры по подготовке революционных боевиков. Там же шло их снабжение оружием и деньгами. Один из главных организаторов трагедии “кровавого воскресенья” Пинхус Рутенберг возглавлял в Женеве особую организацию по “боевой подготовке масс” с самыми широкими полномочиями и огромными финансовыми средствами». Чувствуешь, куда я клоню? – спросил он у Корбалевича.

– Нет, – честно признался тот.

– Цивилизационным соседям неважно, какой у тебя государственный строй, они стремятся подрывать тебя как сильного конкурента и используют при этом все, в том числе твоих соплеменников, которые по каким-то причинам оказались за рубежом. Они были крайне заинтересованы в том, чтобы вернуться на родину и участвовать в пользовании ресурсом, которого они лишились. А в это время на пространстве России, в частности, в среде большевиков, шел процесс воспроизводства того способа существования, который был всегда. Этот способ существования не мог не породить слой государственников, действиями которых и была сохранена Россия, основное звено Советского Союза. Между космополитами и государственниками шла жестокая борьба, которая закончилась победой последних и частичным физическим уничтожением носителей чуждых данному пространству ценностей.

– Валерий Михайлович, – сказал Корбалевич, – какое отношение это имеет к запискам Б.Н.?

– Самое прямое. Б.Н. схватывал и фиксировал факты, а я их в определенной степени обобщаю. Деятельность Б.Н. была направлена на то, чтобы не допустить создания на территории противника тех лагерей, которые там существовали и привели к революции семнадцатого года. А вообще наше противодействие тому, что могло разрушить государство, сегодня выдается чуть ли не за преступление. Но это не так. Здесь прав тот, кто защищает себя, не опираясь на поддержку твоих оппонентов. И чтобы уже никогда больше не возвращаться к этому, я, как и Б.Н., и Крымов, обратил внимание на любопытнейший факт. Та психологическая война, то воздействие, которое оказывали радиостанции на советских людей, действительно было фрагментарным. Потому что многим из них, как говорит мой внук, было по барабану, все это воздействие. Но существовал слой индивидов, которым было некомфортно. Хотя они мало понимали почему. И они подсознательно, а иногда и сознательно стремились строй, в котором им некомфортно, изменить. Об этом хорошо сказал Крымов. И это подтверждают все революции, перестройки и реформы… Так что «молекулярная теория» всегда беспроигрышна. В любом организме есть враждебные микробы, но они бессильны, пока организм энергетически силен. Однако стоит ему ослабнуть, и тут же все эти «молекулы» сначала заявляют, что именно их стараниями был ослаблен организм, а затем и начинают ослабленный организм добивать. И беда в том, что они не умеют ничего другого. Это видно по их телодвижениям. Они не умеют созидать. Они по-прежнему стучат молотками по Берлинской стене, хотя ее давно нет.

Расим

– Мне кажется, что ты как-то уж очень несерьезно стал относиться к нашему сотрудничеству, – сказал Эрдемир Расиму.

– Эрдемир, мне трудно определить, что такое серьезное сотрудничество, а что несерьезное. Ты даешь мне задания, я их выполняю. Конечно, если бы я имел на связи таких же людей, я бы мог подтвердить или опровергнуть твой тезис, но я не знаю того, что называется критериями серьезного сотрудничества. Возможно, я не способен к такому сотрудничеству, ведь это ты нашел меня, а не я пришел к тебе с предложением взять меня на работу.

– Меня все время удивляет твое знание разведывательного сленга… Вот ты сказал «на связи», так может говорить только человек, который знаком с терминологией и даже сленгом разведки.

– Эрдемир, я в отличие от других твоих людей много читал и читаю, и при случае могу даже прикинуться профессионалом. Но это не показатель того, что я профессионал.

– Ты выполнил мое задание, связанное с мелкомасштабными картами. Но наши эксперты дали заключение, что там есть неописанные зоны, и именно эти зоны интересны нам. Это наводит на размышления.

– Если наводит, надо размышлять. Я ведь тоже размышляю. Зачем, например, Каморкане эти зоны? Они могут оказать существенное влияние на ее безопасность?

– Расим, – сказал Эрдемир, – разведка сейчас не только государственное, но и коммерческое предприятие. Каморкане, как говорят у вас, до лампочки многое, что происходит в Беларуси, но есть разведки, которые купят эту информацию или обменяют ее на ту, которая нужна нам.

– Значит, информация про авиаполк, самолеты которого имели право носить под крылом ракеты средней дальности, не имела никакого значения для Каморканы?