— Это он недавно купил чалого, — заметил один офицер другому и приподнял фуражку, отвечая на поклон издали Перловича.
— Недавно, должно быть; у него прежде был вороной с лысиной.
— Вас нигде не видно, Станислав Матвеевич, — сказала амазонка, когда Перлович неловко перескочил канаву, причем чуть не вылетел из седла, и подъехал к обществу. — Вы совсем пропадаете на вашей даче.
— В оборотах погряз, — вставил Хмуров, — такие дела заводит, что скоро всех нас подорвет.
— Ну, вас-то не скоро подорвешь, — огрызнулся Перлович. — Вы не поверите, Марфа Васильевна, времени свободного так мало, так мало... Мое почтение, капитан!.. Здравствуйте, господа... Да к тому же, я живу так далеко...
— Мы все к вам как-нибудь нагрянем гуртом, — перебил рыжий артиллерист.
— А ты, — (Хмуров имел привычку скоро сходиться на ты), — к тому времени кое-что в лед заруби, понимаешь... Ты куда это ехал-то?
— Поезжайте с нами, — приглашала его амазонка. — Конечно, если вы не имеете чего-нибудь более интересного...
— Извините... Я собственно ехал к вам... к тебе, — поправился Перлович, обращаясь к Хмурову, — а пока — в город, по одному делу (Он наклонился к Хмурову и понизил голос). Ну, так вот видишь ли, надо повидать кое-кого.
— Кого, кого? — наступал Хмуров.
— Захо, да еще, вот, Федорова.
— Стой! Этих жидов ты сегодня у меня увидишь... такой ансамбль соберется...
— Итак... — протянула Марфа Васильевна.
— Да что с ним говорить! Не пускать его, да и только, — решил Хмуров и заворотил коня Перловича.
Кавалькада тронулась.
— Вы, говорят, устроились не хуже бухарского эмира, — начала Марфа Васильевна, поравнявшись с новым членом кавалькады.
— Ну, уж это слишком.
— Помните — в Самаре... Мы встретились, если не ошибаюсь, на Самолетской пристани.
Перлович передернул поводья своей лошади, отчего та задрала морду кверху и засеменила ногами.
— Вы, кажется, служить собрались здесь? — допрашивала наездница.