Вот скажи мне, незнакомец, хотя правильнее, ответь себе, ты ещё не считаешь всё прочитанное здесь бредом шизофреника, вымыслом фантазёра или глумлением над твоей неизвестной мне персоной? А? Молчишь? Ну, молчи, молчи.
Забавно, но даже, если ты будешь кричать в исступлении, рвать и жечь прилюдно мои записи, я этого не увижу и не оценю твой страстный поступок. Мне бы очень хотелось поговорить с тобой, незнакомец, будь ты кем угодно. Как мне хочется открыться хоть кому-то, далёкому от всей этой суеты, что опутала меня удавкой вокруг тела.
На надгробном камне моей могилы, наверняка, была бы высечена такая фраза:
Да, я бы хотела именно такую надпись, она точно и кратко охарактеризовала бы меня. Может даже вызвала у кого-то улыбку. Не люблю кислые физиономии, а на кладбище и подавно.
Мой милый Феликс. Мой молчаливый друг. Интересно, улитка способна чувствовать и понимать то состояние, когда время проходит сквозь тело?
Мне нравятся запотевшие окна в транспорте, особенно вечером. Их матовая в мелкую россыпь поверхность преобразует волшебным образом то, что находится по другую сторону стекла.
Фонари – высоченные каменные цветы, за запотевшим окном раскрывают свои распушившиеся бутоны из мягкой палитры света. Жёлтые хризантемы, красные астры, оранжевые пионы, белые герберы… Они проносятся мимо, за влажным окном автобуса, трамвая, такси.
Я бы всем-всем советовала ни при каких-либо позывах не протирать такие окна, разрушая прелесть мимолетности. Не нарушать влажность окна, не тревожить ледяной рисунок на стекле, искрящийся бриллиантовой дрожью и хранящий в себе солнце. И смотреть в окна на мир через ажур тюли. Нам так не хватает этой зыбкой тонкой прослойки, слегка приукрашивающей мир.
Не спеши, не суетись, не стирай, не убирай – мой призыв. Сидя в автобусе у запотевшего окна в следующий раз ты обязательно увидишь янтарные хризантемы и астры. И ты будешь их долго вспоминать дома, держа в руках чашку горячего чая или кофе и глядя на вечер из своего окна, занавешенного тонким тюлем.
– Право, как же всё-таки тебе везет! Посмотришь и диву даёшься: умудряешься вляпаться в такие непроходимые ситуации и выйти из них практически сухой. Тот случай с древним озером не в счёт.
Это такой своеобразный комплимент от Кливленда Вайсмана. Мы прогуливались по парку и не спешили в покорившее наши сердца и, чего уж там лукавить, наши желудки кафе «ОранЖ». День излучал спокойствие и солнце, и, не смотря на несильный, но крайне бодрящий мороз, мы не торопливо совершали привычный обход, попутно приветствуя нашу любимую и пустую в это время скамейку.
– Я бы не назвала это везением. Вы забыли, как меня отдубасила эта старуха? Мне до сих пор больно смеяться, да и неприятно вспоминать.
– Да, ладно тебе, Шерлок. Она случайно смазала и попала по голове. Как я понял, милая старушка хотела тебя немного попугать и только. До убийцы из средневековья она не дотягивает. – Усмехнулся мой спутник.
– Так вот в чём удача и везение, по-вашему, Кливленд? Что меня просто побили, как бродячую собаку, а не раскроили мне череп одним точным и прицельным ударом. Ну, спасибо. – В очередной раз я поддалась его способности, перевести серьезнейшие ситуации в шутку.
– Не стоит недооценивать то, в чём ты видишь только плохое, – заметил он. – Даже в самом наихудшем всегда есть светлое пятно. И я тебе указал на такое в конкретной ситуации.
– Вы, как всегда правы, Ватсон, – согласилась я с его доводом. – Но иной раз мне так хочется предвидеть неприятность, чтобы успеть избежать столкновения с ней. Почему мы не наделены такой способностью? Почему некоторые события нашей жизни не подвластны нам, хотя мы стараемся контролировать ситуацию и быть в курсе происходящего? Ведь всегда находится такая малюсенькая ниточка, незаметная глазу, которая спутывает весь клубок.
– Потому что иначе жизнь на этой бренной планете прекратила бы своё существование в зачатке, если б каждое разумное живое существо могло полностью контролировать свою жизнь и весь порядок вокруг неё, – назидательно изрекал Кливленд. – Никогда не забуду слова одного старого философа из Рима, умнейший был человек своей эпохи и светлая душа. Так вот, он мне сказал однажды, когда я в запале гордыни и невежества произнёс такие же слова, как ты сейчас: «Вся твоя жизнь выстроена и является одним масштабным планом. Но не твоим планом, не обольщайся в своём наивном тщеславии и глупой гордыне. Твоя жизнь соткана и идёт по плану того, кто создал тебя».
ebooksa