Из мешка извлеклись и водрузились в маленькие детские ручки пушистые рыжие варежки и не менее мохнатый оранжевый шарфик. Малышка аж завизжала от восторга и бросилась меня повторно обнимать и целовать.
Агате я тоже привезла варежки и шарф, но тёмно-синего цвета с расшитыми белыми звездами. Девочка тут же стала их примерять и любоваться, и с нескрываемой гордостью демонстрировала всем свой, безусловно, драгоценный подарок.
Мальчикам я вручила толстые свитера: Петру зелёный с колоритным орнаментом, а Павлу небесно-голубой с вывязанной на груди парящей птицей. К свитерам прилагались серые варежки. Пётр тут же надел мой подарок, а Павел растеряно прижимал свитер и, в конце концов, отнёс его в спальню.
– А где наши дорогие родители? – Я заговорщицки посмотрела в сторону хозяев дома. – Думали, что я о вас забуду? Ну, уж дудки!
– Лиза, это уже слишком, мы себя должниками так начнём чувствовать. – Мария стояла рядом с мужем, тот её любовно обнимал за талию.
– Прекрати, Мари, ваш дом – самый большой подарок, о котором можно мечтать. Кстати, я помню, что у тебя шарф старый и его пора заменить.
– Нет, только не говори, что ты мне собираешься… – Она не успела договорить, я извлекла из похудевшего мешка изящный тонкой вязки сиреневый шарф.
– Он чудесен, Лиза! Где? Где ты нашла всю эту красоту? – Мария набросила на шею шарф и зажмурилась от удовольствия тепла и мягкости.
– Я не раскрываю свои источники, мадам. Кстати, к шарфику прилагаются носочки, перед которыми твои ножки не смогут устоять. – Я протянула пару толстых мохеровых носок в разноцветную полоску.
– Боже, как в детстве! Милый, как в детстве. – Она переглянулась с мужем, а потом просто сгребла меня в охапку и стала зацеловывать всё лицо.
– Прекрати, Мари! Нас могут увидеть. – Отшучивалась я. – Оставь что-нибудь своему мужу.
– Ты не представляешь, что для меня всё это значит. – Мария меня отпустила.
– Ещё как понимаю. Поэтому и дарю.
– Как я понял, дамы, настал и мой черёд. – Напомнил о себе Константин.
– Конечно, друг, и для тебя есть в мешке кое-что.
Я вручила ему широкий мохеровый шарф кофейного оттенка и пару толстых носков в тон. За что получила два смачных поцелуя.
– А кто-то говорил, что ему будет мокро. – Засмеялась я, вспомнив слова Павла.
Все мои подарки пришлись впору и по душе моим друзьям, чему я была крайне рада. В тот вечер я напрочь забыла о боли от ушибов и той злобе, что проживала неподалеку от этого милого и наполненного любовью дома. Любовь и дружба – лучшие обезболивающие от ударов ненависти.
X