– Не знаю, этих светляков поди пойми. Насекомые.
– Ой! – Я неловко повела рукой и во второй раз потревоженные огоньки сорвались дружно и устремили свой лёгкий полет в сторону леса за нашими спинами. – Улетели.
– А у меня кажись ещё кто-то остался. – Артур полез под футболку и осторожно извлёк на ладони неосторожного светляка. – Лети за своими, дружок.
Крохотный огонёк, будто поняв его, замерцал ещё ярче и сорвался с кончиков пальцев, улетая следом за соплеменниками.
– Думаю, нам пора вернуться. – Не выходя из воды, он побрёл к тому месту, где нас ждали наши вещи.
– Слушай, а Мэрилин знает о Безымянной? Ну, её свечении ночью? И о светляках? – спросила я его.
– Знает, конечно, – ответил Артур, он шёл впереди меня, прямой и величавый, но вместе с тем, задумчивый. – Она не раз здесь бывала, да и теперь приходит одна. Сюда хорошо приходить в одиночестве.
– Мэрилин самая необычная женщина из всех, кого мне доводилось знать, – сказала я.
– Мэрилин – обычная женщина с человеческой утратой, – промолвил Артур. – Как люди справляются с потерями, как они живут дальше? Одни находят замену, другие заполняют пустоту новым делом, а есть и такие, кто живут памятью остаток жизненного пути. Так вот, Мэрилин вместила в себе все эти три свойства: она полюбила детей Камелота, решив отдать всю себя без остатка светлой мечте о новом мире и при этом, не забыла о своих сыновьях, переселив их образы в стены города юной цивилизации.
– Ты прав, нет ничего необычнее самого простого человека.
Мы вернулись и выбрались на песок, моё платье намокло до середины бедер, но меня это не волновало, было легко и до странности хорошо. Даже налипший на ступни песок казался благодатью. Артур полез в свою сумку и вытащил из неё скрученный в узкий рулон плед.
– Давно хотел прийти сюда и посидеть у воды, никуда не стремясь и не спеша, – сказал он, расстилая тонкую шерстяную материю, которой оказалось достаточно для нас двоих. – Надеюсь, ты не против задержаться ещё чуток. Скоро луна проявится.
– Я никуда не тороплюсь – Согласно кивнула я.
Вновь молчание установилось меж нами, мы сидели бок о бок, я чувствовала тепло его тела, он моего. Озеро светилось и искрилось, оставаясь недвижным. Казалось, что время забыло себя и застыло на века.
– Артур. – Мой голос разломил тишину. – Объясни мне, почему в Уолверте такой контраст зимы и лета, весны и осени? В Лоне стояла зима, приближавшаяся к своей середине, а стоило преодолеть границу, пройтись по лесам и меня встретило лето в последней своей стадии. Я даже не заметила плавного перехода.
– Так давно в Уолверте, – ответил он, глядя на воду. – Ещё задолго до моего рождения климат изменился, многие земли поглотили воды океана, а погода обрела свои резкие границы и контрасты. Юг Уолверта не покрывается снегом, но его поливают холодные дожди, и осушает ветер, приходящий с севера. Зима и лето могут спокойно соседствовать вблизи, не нарушая гармонии и не причиняя вреда природе. Весна и осень в свой черёд навещают все земли, одаривая собою сполна.
Мы сидели в паре метров от едва колышущейся кромки воды, я была взволнована как никогда в жизни. Взбудоражена его близостью рядом. Моего обоняния коснулся тихий шлейф кардамона, согретого теплом его тела. Ещё ни один мужчина так не тревожил меня, вызывая вихрь эмоций в секунду. Ещё ни к кому меня так сильно не влекло….
– Артур. – Я почувствовала, как он обернулся, его взгляд меня буравил насквозь. – А твоя папка при тебе?
– Папка? – Удивился он. – Откуда ты знаешь о … ах, да! Всё верно, я её тебе показал в том доме.
Артур выудил из своей бездонной сумки знакомую мне пухлую папку: затёртая по краям кожа с облупившимися уголками, хранила в себе отрывки прошлого, которое так бережно подбирал на руинах былого мира Собиратель книжных душ.
ebooksa