Наемница

– Но тьма еще не отступила. Возможно, ты найдешь здесь то, что потеряла и не думаешь найти…

Голос Алэтаны прервали звуки труб, когда на балконе появилась королевская пара Далории вместе с королевой Аурума Юлианой и молодыми.

Все они сияли просто ослепительной красотой – в золотых одеждах и драгоценностях, Юлиана в темно-алом, Малика в белоснежном и принц Дастан в темно-синем.

Казалось, все вместе они излучали яркий свет, озаренный силой и властью, олицетворяющий собой могущество двух сильнейших держав.

Когда они вышли на балкон, все взоры устремились к ним.

Глашатай громогласно принялся представлять многоэтажные имена и титулы монархов.

Его слова доносились до Лэа глухо, будто издалека. Она стояла неподвижно, будто сраженная громом, не в силах отвести глаз от балкона.

Тирнау, Аэвим и Юлиана держались подчеркнуто спокойно, Малика же и Дастан махали руками под рев находившейся за воротами толпы. Сейчас они должны были спуститься, сесть в палантин, который понесут двенадцать рабов, и отправиться в храм Эаллон на заключение священных брачных уз.

Малика сияла от счастья. Сразу было видно, что она без памяти влюблена в своего жениха, что являлось немыслимым делом и крайней редкостью в династических браках. Она держала Дастана за руку, и если бы не долг смотреть на свой народ, собравшийся возле дворца, она бы не отрывала глаз от своего спутника.

Ведь смотреть было на что. Сын Юлианы был красив, как бог, странным сочетанием мужественной и эльфьей красоты. Он был высок, статен, и радостная улыбка озаряла его лицо.

Сейчас его волосы были черными, но сильно отросшими – было видно, что он никогда не носил их такими длинными – и зачесаны назад. Потрясающие синие глаза обегали толпу, радостно смеясь.

Таким Лэа его еще никогда не видела. Так он на нее не смотрел. И сейчас его взгляд предназначался другой девушке.

На балконе стоял Райт.

– Его Высочество наследный принц Дастан Харт Райт Крайген… – расслышала Лэа голос глашатая и очнулась.

– Ты знал? – повернулась она к Кэрриму.

– Знал ли я, что Райт сын Юлианы? – серьезно спросил Кэррим. – Нет, Лэа. Особенно если учесть, что она скрывала его до сих пор от всех. Я этого не знал.

Лэа вновь посмотрела на балкон. Все перепуталось в ее голове, начиная со дня их встречи на балу и заканчивая его пропажей в Северном море.

Из бесчисленного числа вопросов «почему он ее обманул?», «что он здесь делает?», «зачем путешествовал с ней?», «как оказался здесь?» выделился самый главный:

Любил ли он ее? И если да, то почему он сейчас стоит на балконе с Маликой и так счастливо сжимает ее руку, а если нет, то зачем он ее обманул?

Лэа не испытывала ревности. Только глухую обиду от предательства. Впрочем, судьба научила ее не доверять увиденному, давая шанс все исправить. Мог ли Райт объяснить, что все это значит? И будут ли его слова тем, что она хочет услышать? Лэа не знала ответа на этот вопрос, но в ее душе созревала крепкая решимость поговорить с Райтом, хотя пока она не представляла, как это сделать.