Реттгер нахмурился.
- А вы, доктор, оказывается, строитель? Консультант по подземным сооружениям? Может быть, с этим и была связана ваша поездка?
Рынин промолчал. Подумал, откуда этот гестаповец так быстро мог узнать то, о чем на судне знали только Шерстнев и Борщенко? Странно… Очень странно..,
- Что же вы молчите, доктор Рынин?
- Вопрос о моей специальности имеет значение только для меня и моей гражданской деятельности на Родине.
- Не совсем так. Этот вопрос может иметь для нас большое значение и здесь, на далеком острове…
- Каким образом, полковник?
- Вы могли бы здесь приложить свои знания и хорошо на этом заработать.
- Я не продаюсь, полковник. Учтите это сразу,
- Я уточняю, доктор, - сухо продолжал Реттгер. - Не стану скрывать от вас - в этом нет надобности! - здесь, на острове, мы проводим подземное строительство. Вы могли бы заработать.
Рынин молчал. Реттгер по-своему истолковал это молчание и добавил:
- Заработать сможете очень хорошо, если, конечно, будете хорошо работать…
Рынин продолжал молчать.
- Вы что, -не хотите отвечать?
- Я уже ответил, полковник, и не люблю, когда один и тот же выясненный вопрос задают снова.
- Что вы ответили?! - повысил голос Реттгер.
- Что я не про-да-юсь! - тихо, но с ожесточением и по слогам повторил Рынин. - У меня, полковник, есть честь!
Реттгер с раздражением взял один из карандашей, открыл им забрало рыцаря и зловеще сказал:
- У нас здесь был такой инженер… Работал в Москве, на строительстве метро. И он так же, как и вы сейчас, сидел передо мной и так же, как и вы сейчас, ответил мне теми же словами, что он не продается и что у него есть честь.
Рынин внимательно слушал, рассматривая неприятное, лоснящееся от сытости лицо Реттгера,