Отобедав и хорошенько отдохнув, после сиесты буканьеры направились на поиски Денье. Они обходили таверну за таверной в надежде наткнуться на Крысёнка. Расспрашивать, они не раскрашивали, но услышав случайно разговор двух моряков, один из которых вместе с Легурье поднимался вверх по Артибониту, подсели к ним, справедливо полагая, что наверняка что-то узнают.
— Как сообщили наши пешие лазутчики, — рассказывал моряк, — плантации все разорены. Всех, кого поймали, гачупины или убили, или увели вместе с рабами. Около асьенды Перрюшона повесили пятерых раненых буканьеров, а остальные погибли в огне. Ну, да и испанцев они там перебили больше сотни.
— А кто-нибудь из буканьеров на левобережье уцелел? — спросил Бенуа.
— Да! Мы подобрали на побережье пролива одного, пока ждали попутный ветер. Парень чудом вырвался из той заварушки. Он много чего рассказал — корсары аж зубами скрипели от ярости. Эх, жалко, что баркасов не было, они уже ушли за мели. А то бы всех пустили на корм рыбам. Да заберёт Чума этих детей дьявола!
— А где он сейчас?
— Кто?
— Да этот счастливчик, что спасся?
— Не знаю. Вчера, правда, видел в соседнем кабаке, его там моряки угощали, но он уже едва держался на ногах и готов был расквасить нос о половицы. А он вам зачем, ребята?
— Да мы тоже не прочь услышать подробности, — вмешался Малыш, опасаясь, что Бенуа, своим неуёмным языком сболтнёт что-нибудь лишнее.
Они ещё выпили за компанию по кружке рома и отправились к себе. День прошёл не зря. След Крысёнка отыскался сравнительно легко.
Г Л А В А 10
— Рад вас видеть, месье де Куартье! — отвесил поклон роскошно одетый корсар, заметив начальника губернаторской стражи.
Лейтенант сидел за столом один, зло как чёрт и допивал уже четвёртую бутылку бургундского.
— Присаживайтесь, капитан. Я тоже рад встрече, — буркнул он, хотя его вид говорил об обратном.
— Что-то вы не в настроении сегодня, лейтенант, ... как, впрочем, и я, — сказал Монкар, усаживаясь за стол Куартье.
— Рому давай! — приказал он подскочившему слуге. — Сегодня меня этой штукой, — щёлкнул он по бутылке бургундского, — не взбодришь! Я зол, как пеньковый галстук, оборванный висельником.
Куартье, ожидая продолжения, заинтересованно посмотрел на корсара, имевшего под началом восемнадцати пушечный корабль и команду отчаянных головорезов, отличавшихся особой жестокостью. Да, впрочем, и сам капитан не зря имел прозвище Кровавый Франсуа. Пленных его люди не брали, а если паче чаянья такие попадались, то спустя час их обезглавленные тела летели за борт на корм акулам. Женщины жили чуть дольше — пока не натешится вся команда. Корсары Тортуги его недолюбливали: пленные — ведь тоже добыча! Если нельзя получить хороший выкуп, то всегда можно продать за звонкую монету англичанам на Ямайке, где самый большой рынок рабов.
На берегу, капитан слыл задирой, и его шпага в быстротечных поединках пустила кровь не одному флибустьеру. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что смертельный случай был всего один. Монкар просто не успел отвести свой клинок, когда молодой болван, не имевший ни малейшего понятия о фехтовании, бросился на него как разъярённый бык, и сам себя насадил на шпагу. За этот случай капитану пришлось выслушивать нотацию губернатора и заплатить солидный штраф в кассу "берегового братства". И он тогда поклялся себе — никогда не иметь дело с сопливыми юнцами, которые и по палубе то, как следует ходить не научились, а махать клинком — тем более.
— Так что же послужило причиной вашего плохого настроения, капитан? — дождавшись, пока корсар промочит горло, спросил собеседник.
— Я думаю, лейтенант, причина плохого настроения у нас с вами общая — ...Антонида!
ebooksa