В Маньчжурских степях и дебрях

22
18
20
22
24
26
28
30

— Канат!

Да, тоже, как и он… Значить, маленько попривык и осмелел.

И опять же вижу, человек сорваться может.

И слышу вдруг:

— Лови!

Шасть — канат… Хороший канат, я уж сразу вижу корабельный.

— Кидай! — кричит Федоров, — трафь на нижнее!

Бросил я канат… И так, знаете, ловко угодил — прямо на нижнее облако, прямо, ему под ноги.

Нагнулся он, подхватил.

Ну, верхнее облако сейчас и поплыло дальше… Дескать, чего мне тут делать, сами теперь обойдутся.

Солдат это, значит, давай себя канатом обматывать, давай обматывать.

Обмотал.

— Тащи!

Потянули мы…

И только подтянули так на вершок— глядь, и нижнее облако закружилось, закружилось на одном месте и поплыло себе за верхним.

До свиданья!

Ну, вытащили мы солдата, смотрим: лицо в крови, ноги в крови… Одна нога перевязана бинтом, другую, должно, не успели… Так вся, как бурак…

Вытащили, значит…

А я как уж совсем тут обрусел, сейчас недолго думавши:

— Доктора! Санитаров! Носилки! — кричу. Да…