Гурин кивнул головой.
— Через неделю будет поздно, — сказал он.
Он все смотрел в окно.
Его брови сдвинулись еще больше.
Семен вздохнул.
— Поздно, — повторил Гурин и, помедлив минуту, заговорил опять, придвинув к себе свечку в жестяном подсвечнике и ковыряя ногтем указательного пальца застывший на донушке подсвечника стеарин. Он говорил тихо, тянул слова и делал короткие паузы, когда стеарин плохо поддавался ногтю…
Казалось, движение его пальца находится в непосредственной связи с тем, как срываются с его губ слова, обращенные к Семену. Когда палец, сколупывая стеарин встречал сопротивление, и слова, казалось, спотыкались неожиданно, или обрывались совсем… И звучали опять легко и свободно, если палец благополучно преодолевал препятствие.
— У меня есть к тебе дело… Да… Видишь, ты каменщик?
— Каменщик…
— А хороший?
— Как сказать…
Семен пожал плечами.
— А, например, можешь вынуть камень из стены?
— Камень-с?..
— Да…
— Это какой-с…
И подумав секунду, Семен добавил:
— И опять же, какая кладка.
— Как какая кладка?
— Кирпич? — спросил Семен и пояснил сейчас же: — Кладка бывает разная. Изволите видеть…